Академия Тайн. Охота на куратора - [35]

— Не нужно так делать, сладкая, можешь пораниться, — насмешливо протянул Залтарион, и я разозлилась.

Рванувшись из его объятий, я начала на выдохе произносить заклинание, призванное вышвырнуть его из моих покоев и отбить всё желание обращаться со мной подобным образом, но договорить не успела, потому что этот… этот… гад! Меня! Поцеловал!

Я так и не поняла, что произошло в следующий миг. Просто в покоях раздался оглушительный треск, и Залтариона буквально снесло в сторону, протащив по полу добрых три метра. По его коже побежали ярко-голубые всполохи, оседая инеем на волосах и ресницах. На руках, лице и груди мелкими бисеринками выступила кровь, словно в мужчину швырнули горсть битого до мелкого крошева стекла. Или… льда?!

Магистр Сейди закашлялся, пытаясь сделать вдох, и удивлённо воззрился на свои окровавленные ладони, а затем — на меня.

— Иди-о-от, — протянул он и неожиданно зашёлся в рваном, лающем смехе.

— Баш-шкой ударилс-са, — обречённо прошипела Буся. — С-совсем с катуш-шек с-слетел, демонюка.

— Я? Отнюдь, — придерживаясь за стенку, Залтарион аккуратно встал на ноги и неуверенно прислонился к уцелевшему после его падения комоду. — А вот Кейлан точно сошел с ума, раз поставил на Лайзу Печать.

— Печать?! — растерянно переспросила я, игнорируя болезненный укол в сердце и накатившее волной горькое разочарование.

Почему-то в этот момент у меня не было ощущения, что мужчина врёт. Возможно, потому, что в его взгляде, направленном на меня, читались неподдельная боль, жгучая ревность и ледяное бешенство. И что-то мне подсказывало, что злился Залтарион сейчас не на меня.

— Ты же изучала Высшую магию, — вкрадчиво произнёс он, больше не делая попыток ко мне приблизиться. — Вспомни, как тысячу лет назад метили непокорных рабынь…

Я потрясённо распахнула глаза, чувствуя, как отливает кровь от моего лица. Это заклинание не использовалось много веков. Сразу после отмены рабства, полный текст “Печати Верности” был предан забвению, и за всю свою жизнь я не встречала его ни разу. Да что там! Оно было запрещено почти во всех королевствах Пириала!

— Я тебе не верю, — прошептала я, чувствуя, как жгут глаза непролитые слёзы.

— Тогда скажи, чем вы занимались с Кейланом этим вечером, — тихо проговорил Залтарион, глядя мне в глаза.

— Я… Мы… — я судорожно вдохнула и покачала головой, понимая, что не могу произнести ни слова о том, что происходило в кабинете архимага Шеда.

— Что и требовалось доказать, — прошипел Залтарион. — Всё ещё думаешь, что он будет лучше меня? Я бы никогда так с тобой не поступил, сладкая, ни-ког-да.

— Убирайс-с-ся! — неожиданно разозлилась на него Буся, вырастая до своих гигантских размеров. — Ты не знаеш-шь о чём говориш-шь! И ещ-щё-о… Если ты с-снова рас-строиш-шь мою девочку, пеняй на с-себя!

Мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, но я покачала головой и голосом, который не узнала даже сама — столько отчаяния и безнадёжности в нём было, попросила:

— Уходи, Залтарион.

Глава 18

Кейлан Шед

Ещё несколько мгновений после ухода Лайзы я смотрел на место схлопнувшегося портала, пытаясь понять, почему так остро реагирую на эту загадочную девушку с фиалковыми глазами.

Я спрашивал себя, с какой, вообще, радости решил ей довериться, хотя знаю всего несколько дней, и почему у меня напрочь отказывались работать мозги в её присутствии. И не находил ответов.

Незаметно для неё, я даже проверил, не воздействует ли Лайза на меня какой-то магией или артефактом, вызывая несвойственные мне желания и нелогичные чувства, но так ничего и не обнаружил.

Возможно, у меня слишком давно не было неискушённой женщины, а возможно, аура тайны, окутывавшая магистра Экирей, придавала ей дополнительного очарования, но меня на ней знатно переклинило.

И это могло бы стать проблемой, но лишь в том случае, если бы мы продолжили видеться слишком часто. А допускать подобную ошибку я не собирался. Мне на собственном опыте довелось узнать, что нельзя ни к кому привязываться. Никогда.

Нельзя давать волю своим эмоциям, чем бы они ни были вызваны. Чувства — это слабость, уязвимость и скорая смерть от рук врагов, счёт которых давно перевалил за десятки. А ещё — это боль потерь и постоянный страх за небезразличное существо, мешающий дышать и трезво мыслить.

Снова окунаться в это у меня не было ни малейшего желания. И пусть, в глубине души, я чувствовал, что пытаюсь обмануть сам себя, что сбежать от того, что практически неотвратимо, невозможно, сдаваться я не планировал.

Вздохнув, я пригладил растрёпанные волосы рукой, привёл в порядок одежду и вышел в коридор. Сбежав по ступенькам, коротко постучал и, не дожидаясь приглашения, вошёл в кабинет Шейлора Орте, располагавшийся в подвальном этаже.

Некромант, с остервенением ковырявший что-то крайне неаппетитное на своём столе, махнул мне рукой в сторону кресла, предлагая подождать.

— Кажется, я просил тебя не таскать работу в этот кабинет, — не выдержав, сделал замечание я и поморщился.

— Это не работа, это — мой ужин! — практически выкрикнул мой подчинённый и тоскливо вздохнул.

Я пристально посмотрел на склизкую серую массу с буро-зелёными вкраплениями и вскинул бровь, требуя пояснений.