Академия сумерек. Темное пламя - [25]

– Да, я проспала большую часть времени, – с улыбкой кивнула я. – Но всё равно спасибо. О, и я опять не знаю расписания.

– Сегодня, мисс зубрила, твоя любимая энергофизика, – фыркнул Гилберт, кромсая ножом стопку блинчиков, щедро сдобренных маслом и клубничным сиропом. – А потом начерталка. После обеда – профильные, но мы трое гуляем, пока Десмонд сидит чахнет у Гримвард на кафедре.

– Ты всегда такой засранец? – нежно осведомилась Мира, смерив его далёким от восторга взглядом. – Вопрос риторический, если что. Ответ у тебя на лбу написан.

– Как же, на лбу. Нечего мне в голову лазить!

– Ой, да там небось смотреть не на что.

– Я бы не рискнула проверять, – усмехнулась я. – Уймись, Лэндон, сам же первый начал. Почему гуляем-то?

– У этого оленя Мэддокса какие-то срочные дела. Поди боится, что ты ему круп подпалишь. Я бы на его месте бежал за Рассветное море, скучать никто не будет.

Я покачала головой и отправила в рот ломтик сочной ветчины. Обижаться на Лэндона глупо – он и впрямь засранец, характер у него такой. Но вроде бы не сволочь – помог же вчера? Пусть даже и имея на это свои причины. В бескорыстие тёмного мага по фамилии Гилберт как-то не особо верится.

Сегодня мы снова очутились в поточной аудитории под номером четыре, уже привычно сели на ближайшие к входу места. Краем глаза заметила, что другие тёмные следуют нашему примеру. «Смотрите-ка, мы ввели новую моду!» – тут же протянул ехидный Лэндон.

Энергофизика и начерталка в расписании почти всегда стоят рядом, к этому мы все ещё со школы привыкли. Первый предмет нужен для расчёта выходных мощностей заклинаний с учётом всевозможных констант и переменных величин. Второй – для графической записи заклинаний при помощи основных рунических алфавитов. Звучит проще, чем первое, но на деле почти то же самое: здесь также есть множество правил, свойств и теорем, которые всегда необходимо держать в голове. Кроме того, каждой руне соответствует свой жест и своё магическое плетение.

Мне оба предмета очень нравились ещё со времён средней школы: всё логично, разложено по полочкам, подчиняется определённым правилам. Много чего надо держать в уме, но мне было несложно – я прилежная, быстро схватываю, да и на память никогда не жаловалась.

Энергофизику вела магистр-нейтрал, на удивление молодая девушка, рыжеволосая и смешливая. Из магистра Трюдо она довольно споро и охотно превратилась в мисс Селин, а явная любовь к своему предмету в ней сочеталась с удивительным талантом подать и разъяснить материал так, что усвоит даже самый нерадивый студент. Объясняла она доходчиво, с примерами, при этом не нагружая нудной теорией – формула, краткое пояснение, пример вычисления и бонусом какой-нибудь весёлый случай из практики. Однокурсники явно прониклись, я же и вовсе была на седьмом небе от счастья, даром что ничего нового пока не узнала – сегодняшний день мисс Селин отвела под повторение пройденного.

В общем, час пролетел незаметно, а получасовой перерыв – без происшествий. Бекки с её подпевалами злобно косились на нас, но не подходили. Уж не знаю, то ли им надоело меня задирать, то ли какую гадость задумали. Или же просто Лэндона испугались. По крайней мере, сам Лэндон был железно убеждён в последнем.

– Драные кошки, – припечатал он, смешно скосившись одним глазом на Бекки и её подружек.

– Не обижай кошек, – фыркнула Мира. – Они красивые, умные и изящные. А тут… Ни ума, ни красоты, только спесь.

– Одним словом, светлые, – Лэндон скривился, а затем вдруг в манерном жесте сложил руки на груди и заверещал тонким противным голосом: – Ах, леди Лори, как вам моё платье! Ах, леди Бяка, этот зеленый так вам к лицу, и даже цвет один в один!

– Он вчера в столовке с ними сцепился, – пояснил Стеф, когда мы кое-как отсмеялись. – Светлым дурочкам пришлось несладко, а прозвище «долбанутая Бекки» ушло в массы… Под конец их старосты разнимали. Жаль, ты не застала эпохальное сражение.

Я невольно прониклась к Лэндону симпатией. Видят звёзды, он мне гораздо больше нравится, когда задирает не меня, а моих бывших подружек! Жалко последних не было ничуть: их сложно назвать беспомощными и невинными овечками.

Едва перерыв подошёл к концу, в аудиторию стремительным шагом вошла женщина средних лет. Куратор заклинателей, если не ошибаюсь. Как и магистр Гримвард, она предпочитала брючные костюмы, но, в отличие от куратора менталистов, даже в таком эпатажном наряде выглядела скучно и непривлекательно. Хотя костюм явно недешёвый, пошитый на заказ, и сама женщина довольно симпатичная – высокая, стройная, хороша с лица. Густые каштановые волосы стянуты в такой тугой узел, что и смотреть больно; тонкие, слегка тронутые помадой губы неодобрительно поджаты, а светлые глаза смотрят пронзительно и сурово.

– Доброго дня, господа студенты, – говорила она тоже не слишком приятно, как-то резковато и… напыщенно, что ли. – Даниэлла Чейз, магистр кафедры заклинательства. Вы обращаетесь ко мне «магистр Чейз» и никак иначе: я, в отличие от своих коллег, не поощряю панибратства.

Да можно подумать, кому-то придёт в голову назвать её «мисс Даниэлла». И дело тут не в панибратстве, просто эта тётка, по-другому не скажешь, явно не любимица студентов. Сложно снискать чьи-либо симпатии, когда всё время так и норовишь напомнить окружающим, что ты целый магистр и кучке вчерашних школьников совсем не ровня. Высокомерие ещё никого не украсило.