Академия относительности - [12]

И мудак ещё больший, потому что по привычке продолжаю его мучить:

— А если я хочу? Что тогда?

— Я…

Но я не даю ему договорить, склоняюсь и целую в шею, под самым подбородком, туда, где лихорадочно бьется жилка под чёрной кожей. Укус получается сам собой, сперва нежный, но зубы смыкаются сильнее и Маса выгибает дугой. Он вскрикивает, боль в незажившей до конца ране тревожит, но я знаю, что на самом деле серьезного вреда не будет, что эта боль заставит его лишь острее всё чувствовать. Продолжая удерживать шею дроу в зубах, проскальзываю рукой под одеяло, надавливаю на бедро, заставляя вновь лечь смирно и будто ненароком касаюсь того самого. Конечно же, он в полной боевой готовности. Кто бы сомневался. Улыбаюсь своим мыслям и выпускаю чёрную, немного солёную от пота кожу из захвата. Прокладываю влажную дорожку к соскам Маса, его грудь вздымается неровно, рывками, дыхание сбито, будто и не учили его управлять своим телом. На этот раз зубы прикусывают фиолетовую горошину лишь слегка. А потом всё те же нежные укусы опускаются ниже и ниже, и с каждым пройденным сантиметром дыхание моего дроу всё более лихорадочно, а щиты ощутимо трещат по швам, но он всё ещё пытается держаться.

Ну-ну, посмотрим, что ты скажешь на это. Ныряю с головой под одеяло и очень быстро отыскиваю нужное. Язык проходится пo всей длине, а в ответ слышу сдавленный стон. Εщё одно тягучее, медленное движение и Мас вздрагивает всем телом. Не давая опомниться, я вбираю его в рот почти полностью, почти до конца. А потом опять отпускаю.

— Раэль…

Ты ещё можешь произносить слова? Ну, нет. К губам присоединяется язык и руки, и вот теперь Масу точно не до разговоров — его выгибает и подбрасывает на кровати, словно в конвульсиях. Тело покрывается мелкой испариной, а мышцы живота каменеют. Так скоро? Даю ему кончить, заставляю сделать это прямо мне в рот, невзирая на слабые протесты и попытки отстраниться. Пока он приходит в себя после первого оргазма, быстро выбираюсь из постели, снимаю с себя совершенно лишнюю сейчас одежду и вновь ныряю к нему под одеяло, но на этот раз обнимаю его со спины, прижимаюсь, давая ощутить и своё возбуждение.

Мас сперва недоверчиво замирает, а потом откидывает голову и трётся об меня, как похотливая кошка, выгибается, пытаясь самостоятельно насадиться, пока я не передумал, но я же не зверь какой:

— Подожди, дай тебя подготовить…

— Нет! Так! Сейчас!

— Куда ты спешишь? Тебе же будет больно, если…

— Если ты сейчас же не трахнешь меня, то больно будет тебе. Обещаю.

В голосе столько злости, смешанной с болезненным надрывом, отчаяньем, что мне ничего не остаётся, кроме как вдвинуться в него на сухую. Крэшшш… Он сразу же расслабляет мышцы, но всё равно это чудовищно узко и жарко. Но и так сладко… Сдерживаюсь, даю ему привыкнуть, но Мас так вертит задницей, что надолго моей выдержки не хватает и уже спустя несколько минут я подминаю его под себя, вдавливаясь на всю длину, от чего дроу кидает в дрожь:

— Дааааа… вот так, ещё… сильнее…

Его щиты окончательно спадают, и я купаюсь в волнах слепого обожания, какого-то первобытного поклонения и это туманит мысли похлеще любого алкоголя. Дроу бесстыдно подмахивает, пытаясь продлить, углубить каждое касание, каждое проникновение. Он уже не стонет, а тихо всхлипывает, но я точно знаю, что совсем не от боли, но от сводящего с ума наслаждения. Так что с чистой совестью отпускаю всех своих демонов на волю и трахаю-трахаю Маса, пока он опять не кончает и не опадает безвольной куклой на простыни.

Ложусь на него сверху, давая почувствовать свой вес:

— Ты так быстро сдаёшься? Ммм…

Прикусываю мочку уха и слышу стон в подушку. Опять начинаю в нём двигаться, но на этот раз медленно, томно. Утихшее было пламя, вспыхивает в Масе мгновенно и с новой, совсем дикой силой. Эта безумная страсть касается своим губительным крылом и меня, срывая остатки связных мыслей…

Очнулся я от тихого, ехидного смешка:

— Поздравляю, ты всё же добился своего.

— Бри, скройся с глаз. Дай поспать…

— Ну уж нет, во-первых, на такую картинку грех не полюбоваться — торжество упорства над принципами. Α во-вторых, у вас полкровати в кровище, рана небось открылась от постельных игрищ. Так что Раэль просыпайся и лечи свою любимую жену.

Слова Бри способствуют быстрому и полному пробуждению. Бри смеётся:

— Не смотри так испугано, я пошутила. Никаких скрытых смыслов, просто честный секс.

Облегченно выдыхаю и только тут понимаю, что, наверное, опять невольно задел Маса своим испугом. Но нет, мой тана’саах тихо ржёт в подушку. Откидываю одеяло, то ли чтобы отшлёпать, то ли чтобы посмотреть, что там с его раной. С раной ничего хорошего — она явно открылась за ночь и опять успела затянуться тонкой корочкой, но лучше бы её вскрыть, почистить и обработать заклинаниями. Заживление будет и быстрее, и полнее, даже шрама не останется.

Провожу взглядом по горячей коже и замираю от мысли, что Мас очень красив: идеальные изгибы сильного, тренированного тела, полного грации и удивительной гармонии. Мас так красив, что рука сама тянется провести по гладкой спине, по упругим ягодицам…