Академия - [29]

— К совершеннолетию я доведу свой счет до пятидесяти! — объявил он свите. — Хотите пари?

Конечно, никто из свиты не рискнул усомниться в способностях юного короля, так что тот отправился в свои покои переодеваться в наилучшем расположении духа.

— Леопольд!

Короля заставил остановиться голос единственного человека, который мог себе это позволить. Леопольд недовольно обернулся. На пороге своей опочивальни стоял Винис.

— Отошли свиту, — нетерпеливо потребовал он. — Пускай убираются, да поскорей.

Леопольд царственно кивнул, и двое придворных, низко поклонившись ему, стали спускаться по лестнице. Король вошел в покои Виниса.

Тот с явным неудовольствием оглядел охотничий костюм короля.

— Скоро у тебя появятся дела поважнее, чем охота на Ньяка!

Он повернулся и пошел к столу. Винис был уже стар и с нескрываемым презрением относился к охоте вообще и к охотникам, в частности.

Леопольд обиженно изрек:

— Дядя, ну что вы так сердитесь? Жаль, что вас не было с нами! Мы спугнули здоровенного Ньяка в Самийской чащобе! И началось… Мы гонялись за ним добрых два часа по всему лесу! А потом я один пошел на восток (он жестикулировал так, как будто у него по-прежнему в руках было ружье) и пополз (это он тоже изобразил). Он взлетел, а я ранил его в левое крыло. Он чуть с ума не сошел от злости! А я следил за ним. Он полетел над рекой, и я подождал, пока он не свалился в воду. Он, конечно, стал снижаться. И когда он был уже в одном взмахе крыльев от воды, я выстрелил…

— Леопольд!

— Да! Дядя, я подстрелил его!

— Нисколько не сомневаюсь. А теперь — ты можешь меня выслушать?

Обреченно вздохнув, Леопольд уселся за небольшой резной столик и совсем не по-королевски жадно набросился на леранский орех. Дяде в глаза он старался не смотреть.

Винис начал издалека:

— Я был сегодня на корабле.

— На каком корабле?

— Корабль — один. На Корабле! На том, что Академия ремонтирует для нашего флота. На старом имперском крейсере. Понятно?

— А-а-а… На этом… Вот видите, я же говорил вам, что Академия обязательно его починит, если мы попросим. Значит, зря вы выдумывали, будто они собираются на нас напасть. Ну, правда, дядя, если бы они хотели этого, зачем бы они тогда ремонтировали корабль для нас? Это же бессмысленно…

— Леопольд, ты идиот!!

Король, только что выбросивший скорлупу от первого ореха, собираясь приняться за следующий, побагровел…

— Знаете что, дядюшка, — проговорил он срывающимся голосом, — вы не должны так меня называть. Вы… забываетесь. Через два месяца — мое совершеннолетие!

— Вот именно! А твой образ жизни как нельзя хуже соответствует государственной деятельности! Если бы ты отдавал делам королевства хотя бы половину времени, которое тратишь на охоту за Ньяками, я бы с легким сердцем давно передал бы тебе бразды правления!

— Не надо! Это к делу не относится. Хоть вы и правитель, и дядя мой, я все-таки король! А вы — мой подданный. И вы не имеете никакого права обзывать меня идиотом и сидеть в моем присутствии не имеете права! Вот! Я вам не позволял! Будьте повежливее со мной, а то я возьму и как-нибудь накажу вас!

Винис смерил короля ледяным взглядом.

— Я должен обращаться к тебе — «Ваше Величество»?

— Да!

— Отлично! Ты — идиот, Ваше Величество!!

Темные маленькие глазки Виниса злобно косили из-под лохматых бровей. Юный король съежился в кресле. Мгновение на лице регента сохранялась сардоническая усмешка, но она быстро уступила место широкой улыбке. Рука его мягко легла на плечо короля.

— Не обижайся, Леопольд! Пожалуй, я, и правда, был слишком груб. Знаешь, иногда бывает трудно сдержаться, когда так тяжел груз обстоятельств. Понимаешь?

Леопольд неуверенно проговорил:

— Д-да… Государственные дела, конечно, это трудно…

Он безучастно ожидал, не заведет ли дядя с ним пространную беседу с перечислением нудных подробностей — о годовом объеме торговли со Смирной или о проблемах заброшенных миров Красного Коридора.

— Мальчик мой, — начал Винис, откашлявшись, — я давно собирался поговорить с тобой и, наверное, должен был сделать это раньше. Но я хорошо понимаю, что твоя юная душа противится суете и скуке государственных дел.

Леопольд зевнул.

— Да, то есть нет… Валяйте…

— Как бы то ни было, — продолжал Винис, расхаживая по покоям, — через два месяца — твое совершеннолетие. Настают тяжелые времена, Леопольд, и тебе придется включиться в государственные дела. Скоро ты будешь настоящим королем, Леопольд.

Леопольд кивнул, слабо понимая, к чему клонит дядя.

— Будет война, Леопольд!

— Война? Но со Смирной, вроде бы, покончено?

— Не со Смирной, Леопольд. С Академией.

— Но, дядя! Они же согласились отремонтировать корабль! Вы же говорили…

Увидев выражение лица Виниса, он запнулся.

— Леопольд, — сказал тот жестко, — я говорю с тобой как мужчина с мужчиной. Война с Академией должна начаться независимо от того, починят корабль или нет. Тем скорее, чем скорее его починят. Академия — источник силы и могущества. Все величие Анакреона, все наши корабли и города, весь народ, вся торговля — это объедки, милостиво брошенные нам с барского стола Академией. Я еще помню времена, когда наши города согревались теплом горящего угля и нефти. Но тебе об этом говорить бесполезно. Ты этого никогда не видел и понять не сумеешь.