Академик Вокс - [9]
— Вылижи языком, вонючая дрянь! — рявкнул молотоголовый гоблин.
Снаружи, у стен башни, толпилось около десятка гоблинов, затеявших шуточную борьбу: их массивные тела были испещрены рубцами и шрамами, гоблины были увешаны оружием с головы до ног. Дрались они так свирепо, что сражение походило на настоящую бойню.
Только что вернувшийся батальон гоблинов-охранников протопал по лестнице к забитому до отказа арсеналу с солидными запасами трофейного оружия. Их торжествующие вопли огласили зал.
— Пусть это послужит им уроком! — гаркнул один из стражей. — Разве могут ублюдки из Нижнего Города тягаться с нами? О чём они думают, производя оружие у нас под носом?
Его сосед хмыкнул:
— А ты слышал, как визжал мастер с оружейного завода, когда мы его повязали? Ну прямо как резаная свинья!
— И кровищи с него натекло как из свиньи, — подхватил третий гоблин.
— Впрочем, трофейное оружие может нам пригодиться, — пробурчал первый гоблин, указав на охапку боевых кос, мечей, булав и арбалетов. — Говорят, ожидается пополнение из Гоблинова Гнёзда.
Поднимавшиеся следом гоблины презрительно ухмыльнулись.
— Из Гоблинова Гнёзда? — гоготнув, переспросил кто-то из них и смачно плюнул в лестничный пролёт.
— Да они все мягкотелые недоумки, — отметил другой, — деревенщина. Живут на отшибе, как эти придурки с Вольной Пустоши.
Каждый уважающий себя молотоголовый гоблин гордился своей свободой и независимостью. С саблей на боку и заплечным вещмешком гоблин легко снимался с места, готовый к походу. По крайней мере, так было раньше. Некоторое время тому назад гоблины, соблазнившись оседлым образом жизни, основали постоянные поселения в Гоблиновом Гнезде: стали купцами, охотниками, а кое-кто даже занялся земледелием!
— Ничего, генерал Титтаг быстро построит всех по струнке! — раздался чей-то голос с верхней площадки, и весёлая братия, предвкушая прибытие новобранцев, радостно загоготала. Гулкое эхо, отразившись от башенных стен, повторило их смех.
Генерал Титтаг не слышал ни хриплого хохота, ни топота сапог, чем солдаты высказали своё одобрение. На открытой площадке второго этажа он с пристрастием допрашивал пленного.
— Сейчас ты мне всё расскажешь, Хафнот, — хриплым голосом прошипел генерал, так крепко дёрнув за волосы бедного дрыготролля, что у того захрустели шейные позвонки. — Иначе тебя ждёт вот это, даю тебе честное слово. — Титтаг вытащил длинную ржавую булавку из лацкана своего кожаного френча и приблизил её к лицу перепуганного насмерть дрыготролля.
— Да я… Я ничего… Я ничего не знаю… — пробормотал пленник, звеня цепями. — Совсем ничего. Клянусь. Я мальчик на побегушках и только исполняю приказы тех, у кого в подчинении…
— Так-так-так, — поцокал языком генерал, качая головой. Он легко процарапал остриём булавки толстый нос дрыготролля. — Ты меня разочаровал, Хафнот. Глубоко разочаровал. — Голос генерала приобрёл железные нотки. — И мне это не нравится.
— Поверьте мне, я говорю чистую правду, — умоляюще произнёс дрыготролль.
— Когда ты действительно будешь говорить правду, быть может, я тебе и поверю, Хафнот, — сказал генерал. Он обернулся и внимательным взглядом изучил три маленькие баночки, поставленные в ряд на ящике. Выбрав одну из них наугад, генерал откупорил крышку и понюхал густую оранжевую жидкость. — Интересно, как она действует?
Широко раскрыв глаза и дрожа всем телом, Хафнот наблюдал, как генерал погружает булавку в сосуд. Когда булавка была извлечена из банки, на острие застыла крохотная капелька оранжевой смеси.
— Дай сюда руку! — скомандовал генерал.
Хафнот подчинился приказу. Кандалы, сковывавшие запястье, зазвенели. Генерал схватил пленника за руку и, вогнав булавку ему под кожу, отступил на шаг — посмотреть, что будет дальше.
От укола сразу же началось жжение, и бедняга беспомощно смотрел, как рука распухает всё сильнее и сильнее.
— Интересно, — подытожил генерал. — Прости меня, Хафнот, но ты, кажется, сказал, что в этих баночках косметические средства для шраек. Бальзам для перьев, блеск для клювов, крем для лап…
— Он ткнул пальцем в раздувшуюся руку. — Пожалуй, это скорее похоже на яд…
Лицо Хафнота исказилось от боли.
— Я… Я ничего не знаю… Она мне сказала…
— Она — это кто? — грозно спросил генерал.
Молотоголовые гоблины, заполнявшие верхние и нижние площадки, разом замолчали, обернувшись на крик: громовый голос генерала перекрывал шум толпы.
— Я… я не знаю её имени… — прошептал Хафнот.
Не говоря ни слова, генерал схватил вторую баночку, вытащил пробку и окунул булавку в раствор. На этот раз после укола кожа дрыготролля покрылась красными пятнами от плеча до кончиков пальцев. Через секунду сыпь превратилась в маленькие гноящиеся волдыри. Титтаг снова опустил булавку в жидкость и на сей раз поднёс её к лицу Хафнота.
— Гестера, — выпалил тот. — Гестера Кривошип.
— Так я и знал, — торжествующе заревел генерал. — Гестера Кривошип! — Он со смаком повторял её имя. — Гестера Кривошип! Старая ведьма, которая прислуживает этому выжившему из ума паралитику, Воксу Верликсу!
Генерал обернулся и призвал к себе кого-то из молотоголовых стражей, — тот, расположившись на деревянной скамье, закалял над огнём железные болты своего арбалета.
