Академик С.П. Королёв - [9]

Управление Военно-Воздушных Сил предоставило экспериментальной группе учебный самолет У-1. Академия имени Жуковского выделяла инструктора. Когда об этой возможности учиться полетам на самолете услышал Сергей Павлович, он тут же сказал Люшину:

- Завтра с утра идем на врачебную комиссию.

- Я не пойду, - возразил Лгошин, - у меня с детства атрофия мышцы на левой руке.

- Могут не заметить.

- Нет, это сразу видно.

- Но если ты не пойдешь, то тебя наверняка не допустят к полетам, а тут есть какой-то шанс. Завтра утром я за тобой зайду и отведу на комиссию, - заключил разговор Королев.

"Я хорошо знал характер Сергея Павловича, - вспоминал потом Люшин, - знал, что у него слова никогда не расходятся с делом, и утром покорно отправился вместе с ним на комиссию".

Сергей Павлович успешно прошел комиссию, а Люшин - нет. За Люшина вступилась планерная секция Авиахима и доказала, что он может и должен стать летчиком. Оба были зачислены в экспериментальную группу. С марта 1929 года начались занятия и полеты (раз в неделю, по воскресеньям, а потом чаще). Инструкторы часто менялись, пока в группу не пришел летчик-истребитель Дмитрий Кошиц, который и дал им настоящую путевку в небо. Группа, в которую входил С. П. Королев, была укомплектована молодежью, прошедшей на практике планерное дело и имеющей звание пилотов-планеристов. Поступающие проходили двоякий отбор: по летной успеваемости на планерах и по активности в общественной работе.

Все учлеты выносили громадную нагрузку, так как продолжали трудиться на производстве и заниматься общественной работой.

Обучение велось без предварительного прохождения рулежки, непосредственно с вывозки на самолете с двойным управлением, причем с первого же полета ученик садился на пилотское место. Учеба проходила весьма успешно, поскольку учлеты еще при полетах на планерах прошли "естественный отбор" и приобрели навыки пилотирования. Единственное наследие планера, которое при обучении на самолете приходилось изживать,- это привычка к несколько грубым движениям рулями. Особенно она проявлялась у тех учлетов, которые наряду с обучением в школе продолжали летать на планерах (некоторые учлеты являлись инструкторами планерной школы).

С середины сентября группа учлетов приступила к изучению высшего пилотажа, причем в первых же полетах ученики показали полное владение машиной и отличную четкость выполнения фигур.

Управление ВВС внимательно следило за учебой группы. Время от времени его представители проверяли учлетов в воздухе. Они были частыми гостями в экспериментальной группе.

Д. А. Кошиц хорошо знал своих учеников и с особенным вниманием относился к студентам МВТУ - Королеву и Люшину. Когда дошла очередь до изучения штопора, инструктор задумался - слишком уж стара машина, выдержит ли она выполнение этой фигуры. И вот он обратился к Королеву и Люшину:

- Вы у нас почти инженеры. Скажите, можно на этой машине штопорить?

- По наружному осмотру ничего сказать нельзя,- пришли к заключению молодые люди, - надо снять обшивку, посмотреть все склейки...

На это Кошиц заметил:

- За всю жизнь ни разу не видел, чтобы "уточки" рассыпались в воздухе.

И полетел с одним из учлетов на выполнение штопора.

Тем временем чертежи будущего планера Королев и Люшин выполнили и сдали. Началось производство. Особенно внимательно конструкторы следили за качеством деревянных частей, проверяли, чтобы склейка была правильной, чтобы нервюры и рамы фюзеляжа изготовлялись точно по вычерченному контуру.

Весной Королеву и Люшину пришлось через день заниматься то своим планером, то полетами. Приближалось время самостоятельных вылетов. В один из летних вечеров 1929 года Сергей Павлович сам поднялся в воздух. После того как все учлеты группы совершили самостоятельные вылеты, в их распоряжение выделили уже новый самолет.

Парение на "Коктебеле"

Лето кончалось. Приближался новый слет планеристов. Под навесом на Беговой улице началась сборка планера Королева и Люшина. Рядом строились и другие планеры, в частности "Гном" Б. И. Черановского. Хоть и опытными были сборщики, но работа шла как-то вяло и была опасность не поспеть с этим планером на слет в Коктебель. И здесь, так же как и во время бури в Коктебеле, проявились организаторский талант и энергия Королева. Он и думать не хотел, что можно не поспеть к слету. Задерживают стыковочные узлы? Он едет в мастерские, становится сам к станку. Сборщики тянут дело? Несколько вечеров он работает с ними рука об руку. Это, видимо, задело сборщиков за живое. Они стали действовать куда расторопней и даже позвали на помощь своих товарищей слесарей, маляров, причем ухитрялись расположиться так, чтобы не мешать друг другу. И вот первенец Королева готов - в самый канун слета. В Авиахиме этому не поверили: никто не рассчитывал, что планер будет участвовать в слете 1929 года. Но он был готов и получил имя - "Коктебель". "Вестник Воздушного Флота" извещал, что на VI планерных состязаниях будет летать "новый планер конструкции тт. Люшина и Королева, имеющий почти 17-метровый размах и интересную конструкцию крыла".