Ахилл - [14]

Всем известно, какие беды принесла всему нашему войску уязвленная гордость Ахилла потом уже, во время Троянской войны, но и тогда, в юности, он был ничуть не меньшим гордецом. Вот в нее-то, в столь уязвимую гордость сына, и стала мудрая Фетида метить. Мол, сын мой, славу, которая, конечно же, тебя ждет, ты должен стяжать себе сам, а не при подмоге Агамемнона, находясь под его крылом. Почему надобно с тем же Агамемноном делиться славой? Пускай царство твое и маленькое, а его Микены велики, но ты ведь такой же царь, как и он, — отчего ж ты должен, как наемный гоплит, повсюду следовать за ним и совершать лишь то, на что микенец тебя подвигнет своею волей? О такой ли участи для тебя мечтал всю жизнь твой отец?

Откуда, спросишь, я знаю, что она говорила ему слова, похожие на эти? А знаю потому, что потом уже, под Троей, он не раз повторял эти самые слова! Попали, значит, в намеченную цель стрелы, посланные тогда его матушкой!

Что, однако, делать, когда вскоре приедет за Ахиллом Агамемнон? О, и на этот счет все было Фетидой заранее придумано!..

Спустя три месяца появляется вновь Агамемнон в мирмидонском царстве, — а Ахилла там уже нет! Где он? Фетида о том не ведает. Исчез! Может, отправился к своим друзьям кентаврам, за северные горы, а может, еще куда, в общем, уже месяц как она, Фетида, его не видела.

Понял Агамемнон — перехитрила его женщина. В мирмидонском царстве даже искать Ахилла не стал: настолько крохотно, что там и иголку не спрятать. Но такому герою, как Ахилл, не скрыться и во всей Элладе. Где бы он ни был — отовсюду поползут слухи о нем, а уши Агамемнона везде.

Однако проходит месяц, другой — ниоткуда не приходят вести об Ахилле.

Где скрывался юноша?.. А вот где! Как раз в это самое время на острове Скирос, в доме тамошнего царя Ликомеда, приходившегося родственником Фетиде, появилась рыжеволосая девушка по имени Пирра...

Конечно, ты уже понял, что это и был наш Ахилл! Лицом он был пригож, в ту пору довольно худощав и не особенно широкоплеч, несмотря на свою недюжинную силу, поэтому за девушку вполне мог сойти. И нигде нельзя было надежнее спрятать новоиспеченную девушку, нежели в доме именно у этого самого Ликомеда.

Ибо так уж распорядились боги, что не было у скиросского царя Ликомеда сыновей, родились у него только дочери, причем рожала их царица Эфра, прелестная жена Ликомеда, не иначе как двойнями, а то и тройнями, так что к тому времени, о котором идет речь, имелось у него чуть не полторы дюжины дочерей. А у каждой дочери — служанки да рабыни; в общем, почти весь царский дом представлял собой девичьи покои. Уж где-где — а там, точно, не стал бы искать Агамемнон Ахилла. И появление новой девушки в доме наверняка ни у кого не могло бы вызвать никаких подозрений.

Не думаю, что сильно скучал наш Ахилл, находясь среди царевен, прекрасных, как речные нимфы. Сужу об этом по тому, что по истечении девяти месяцев после появления на Скиросе рыжеволосой Пирры вдруг начали тамошние царевны рожать одна за другой. Рожали только девочек, причем двойнями и тройнями — уж так, видно, на этом острове было заведено.

Прошел еще месяц, другой, — люди Агамемнона к этому времени уже почти год сбивались с ног в поисках Ахилла, — и вдруг проносится слух, что странные вещи творятся там, в доме царя Ликомеда. Похоже на то, что какой-то любвеобильный бог снизошел с Олимпа на Скирос и осчастливил там своей любовью царских дочерей. Ты знаешь, у нас, у ахейцев, не принято сомневаться в подобных объяснениях.

Один лишь Одиссей, — с тех-то пор и пошла слава о его уме, — лишь он один сразу смекнул, в чем может быть истинная причина чуда, сотворившегося на Скиросе.

Но как в этом удостовериться? В лицо-то он Ахилла не знал. Ведь не станешь раздевать девушек, чтобы определить, что они там под одеждами прячут!

Придумал, однако, Одиссей, как ему тут поступить!..

...Спустя какое-то время приплыл на Скирос корабль финикийских торговцев. Являются они в царский дом, раскладывают товары, ткани, ленты, гребни для волос, кружева. Девушки набежали, толпятся около них, прицениваются. Только один купец незадачливым оказался: привез он на продажу оружие, будто не ведал вовсе, что на Скиросе едва ли он разбогатеет на таком товаре. Лишь одна девушка с рыжими волосами стояла возле него и с восхищением разглядывала щиты, дорогие доспехи, ощупывала, сколь остры клинки мечей...

Вдруг за воротами — какой-то шум, гам, боевые кличи, звон оружия, — уж не пираты ли высадились на берег Скироса? Девушки с визгом и воплями бросились врассыпную.

И только рыжеволосая Пирра поступила иначе — она схватила щит, меч и бесстрашно устремилась навстречу неприятелю.

Однако за воротами ее уже встречал Одиссей:

— Приветствую тебя, доблестный Ахилл, сын Пелея. Идем же на мой корабль, царь царей Агамемнон давно ожидает тебя.

Так небольшое время спустя оказался Ахилл во Фригии, чтобы сразиться там с исполином Бусилаем.

Почему же в тот поход его везли в закрытой повозке и почему все еще выряженного девушкой? О, это уж особая предосторожность Агамемнона, для которой, конечно, были у него причины!