Ахалъ-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева въ 1880-1881гг. съ приложеніем карты и плана - [24]
Не прошло и недѣли, какъ Чигишляръ сталъ наполняться тысячами верблюдовъ.
Дѣло выгорѣло и Скобелеву вздохнулось свободнѣй.
Что-же касается до заправителя хозяйства, то онъ и нѣсколько лицъ изъ той-же породы, были удалены и замѣнены офицерами частей войскъ.
Съ устраненіемъ препятствій по организаціи транспортовъ на Атрекской дорогѣ, выдвигался другой важный вопросъ — цѣлесообразное устройство военно-медицинской части въ экспедиціонномъ отрядѣ, которая находилась въ крайне шаткомъ положеніи, благодаря отсутствію необходимыхъ матеріальныхъ средствъ и толковаго представителя по этой части.
Въ теченіи двухъ мѣсяцевъ со дня пріѣзда новаго отряднаго врача, не было принято ни одной раціональной мѣры для улучшенія существующаго. Недостатокъ чувствовался во всемъ, хотя онъ и пополнялся, на сколько возможно, Обществомъ Краснаго Креста.
Слабый администраторъ, едва владѣвшій русскимъ языкомъ, отрядный врачъ былъ поглощенъ иными интересами, которые не замедлили обнаружиться весьма наивно въ оффиціальномъ письмѣ его къ временно-командующему войсками. Текстъ этого курьезнаго письма *), вполнѣ характеризующій представителя, привожу ниже:
"Чигишляръ.
2І октября 1880 г.
Ваше Превосходительство
Милостивый Государь Михаилъ Дмитріевичъ!
"Вашему Превосходительству извѣстно, что я по должности отряднаго врача ввѣренныхъ Вашему Превосходительству войскъ, вмѣстѣ съ тѣмъ занимаю должность инспектора госпиталей, а слѣдовательно нахожусь въ весьма близкихъ сношеніяхъ съ чинами какъ медицинскаго, административными и Краснаго Креста мнѣ подвѣдомственными. Въ числѣ этилъ лидъ большинство въ одинаковыхъ со мной чинахъ, а уполномоченный Краснаго Креста и оберъ-контролеръ даже выше, то, при истекающихъ изъ необходимости требованіяхъ моихъ, къ исполненію разныхъ экстренныхъ распоряженій, вызываются отъ меня такого рода бумаги и словесныя приказанія, законная форма которыхъ не совсѣмъ сочувственно принимается какъ отъ лица по чину равнаго, а въ отношеніи другихъ даже меньшаго и, естественно, ставитъ меня въ неловкое положеніе. Представляя изложенное мнѣніе, вниманію Вашего Превосходительства, осмѣливаюсь просить Васъ для пользы дѣла произвести меня въ чинъ дѣйствительнаго статскаго совѣтника и т. д.
Съ истиннымъ почтеніемъ и пр.",
Само собою разумѣется, письмо это вызвало только гомерическій хохотъ въ штабѣ отряда и осталось безъ послѣдствій.
Съ открытіемъ наступательныхъ дѣйствій, вопросъ о медицинской помощи, долженствовавшей принять болѣе широкіе размѣры, становился неотложнымъ. На первыхъ же порахъ являлась насущная потребность въ организаціи помощи въ передовомъ отрядѣ и въ организаціи обоза, для эвакуаціи больныхъ и раненыхъ; а затѣмъ — устройство лазаретовъ и другихъ врачебныхъ пунктовъ по пути наступленія "Отряда вторженія". На все это требовались средства, а ихъ-то и не было у медицинскаго вѣдомства, хотя оно располагало и временемъ, и возможностью къ пріобрѣтенію необходимаго.
Прибывающія части войскъ съ западнаго берега тоже были лишены необходимой помощи. Такимъ образомъ, еще до наступленія, были сформированы Обществомъ Краснаго Креста лазареты для Ширванскаго и Самарскаго баталіоновъ, не говоря уже о перевязочныхъ средствахъ ("первая помощь") и носилкахъ, которыми Красный Крестъ снабдилъ всѣ части экспедиціоннаго отряда.
Въ виду такого положенія дѣла, въ Закаспійскій край прибылъ военно-медицинскій инспекторъ Кавказскаго округа, д-ръ Ремертъ, для "окончательнаго и соотвѣтственнаго устройства всего необходимаго".
Къ сожалѣнію, пріѣздъ медицинскаго инспектора не устранилъ безпорядка.
Полагаясь на силу своихъ приказаній и широкія полномочія, г. Ремертъ мало обратилъ вниманія на практическую сторону дѣла. Вмѣсто принятія энергическихъ мѣръ еще на мѣстѣ, къ отправкѣ нужнаго матеріала, медицинскій инспекторъ ограничивался, главнымъ образомъ, распоряженіями на бумагѣ. На сколько цѣлесообразенъ и практиченъ былъ принятый имъ образъ дѣйствій, можно видѣть изъ нижеслѣдующихъ фактовъ:
1) Лазаретъ 19-й пѣхотной дивизіи, долженствовавшій служить передовымъ лазаретомъ во время осады непріятельской крѣпости, прибылъ въ Закаспійскій край только послѣ окончанія войны. Одноколки[37], для перевозки раненыхъ, находившіяся при этомъ лазаретѣ, были безъ лошадей.
2) Лазаретъ 21-й пѣхотной дивизіи носилъ только номинальное названіе, не имѣя ни твердыхъ, ни мягкихъ вещей. Все необходимое дано было ему Краснымъ Крестомъ (роль обоихъ лазаретовъ исполнялъ лазаретъ Краснаго Креста, на 150–200 мѣстъ).
3) Обоза для эвакуаціи больныхъ и раненыхъ у военно-медицинскаго вѣдомства не было. Перевозкой больныхъ и раненыхъ занимался Красный Крестъ, на своихъ экипажахъ.
4) Матеріала для перевязки раненыхъ тоже не было, кромѣ ничтожнаго количества. Все необходимое бралось ивъ складовъ Краснаго Креста[38]) и т. д.
Прибывъ въ Чигишляръ, медицинскій инспекторъ заявилъ, на основаніи даннаго ему полномочія, о безусловномъ подчиненіи Краснаго Креста, въ Закаспійскомъ краѣ, военномедицинскому начальству.
Такимъ образомъ, всѣ склады Общества, обозъ его, также и персоналъ, должны были сдѣлаться, въ извѣстной степени, достояніемъ хозяйства медицинскаго вѣдомства, что, при несостоятельности его, давало возможность сдѣлаться сразу состоятельнымъ.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».