Агрессия лжи - [11]
Буржуазия установила жесткий социальный контроль. Мы говорим об ограниченности буржуазной демократии в целом. Эта демократия ограничена интересами правящего класса, в частности действенностью социального контроля, который должен обеспечить в стране социальное спокойствие и предотвратить нежелательные для правящего класса умонастроение и поведение масс и тем более их социальный протест.
Правящие классы внимательно следят за состоянием общественного мнения как за показателем своеобразного социального барометра. Американский социолог Райт Миллс так писал об отношении «правящей элиты» к общественному мнению: «И в политической, и в военной, и в экономической областях власть имущие люди испытывают в той или иной степени беспокойство по поводу подозреваемого ими неблагоприятного общественного мнения масс. Формирование общественного мнения становится поэтому общепринятым способом завоевания и удержания власти». И далее: «Бок о бок с элитой или чуть ниже ее стоят те пропагандисты, специалисты по рекламе и по идеологической обработке широкой публики, которые призваны контролировать самый процесс формирования общественного мышления, с тем чтобы в своих планах действенной реализации власти, увеличения престижа и упрочения богатства властвующая элита могла оперировать общественным мнением как одним из наиболее покорных фактов»>19.
Известно, что марксизм-ленинизм рассматривает массы как субъект исторической деятельности; буржуазные ученые, в разных формах и в разной степени, отрицают подобные взгляды. Это отрицание исторической инициативы масс определяется прежде всего страхом перед народом, боязнью радикальных социальных перемен и уничтожения самой системы эксплуатации. Буржуазия рассматривает массы лишь как объект воздействия со стороны правящего класса, лишь как «инструмент» ее политики.
В обществе, разделенном на антагонистические классы, социальный контроль осуществляется правящим классом в его собственных классовых интересах и направлен прежде всего на сохранение эксплуататорского строя. При существующей в капиталистическом обществе системе социальных отношений насильственный социальный контроль — в виде применения силы или угрозы ее применения к индивидам, группам и обществу в целом — становится основной формой в отношениях не только между людьми, но и между социальными движениями, политическими организациями и даже целыми государствами.
«Палач» и «поп»
Антагонизм классовых отношений между буржуазией и рабочим классом, всеми трудящимися, заставляет буржуазию осуществлять насилие и над сознанием масс. А когда духовное принуждение не дает желаемых результатов, буржуазия дополняет его, прибегая к принуждению физическому, к открыто репрессивному социальному контролю.
В. И. Ленин в свое время прозорливо писал: «Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за «осуществимость» таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим господством, отваживать их от революционных действий, подрывать их революционное настроение, разрушать их революционную решимость»>20.
Социальный контроль в буржуазном обществе строится на основе разнообразно варьируемого — в зависимости от конкретных условий — сочетания этих двух функций «палача» и «попа».
Функции палача выполняют армия, полиция, суды, тюрьмы и т. д. Конечно, наряду с функциями репрессивного социального контроля эти институты осуществляют и функции поддержания общественного порядка, борьбы с преступностью и т. п. Но, как показывает практика, все эти институты широко используются в первую очередь для репрессий, классового террора против прямых противников буржуазного строя.
Можно привести огромное количество примеров применения репрессивного социального контроля, осуществляемого буржуазией против «инакомыслящих», против борцов за права человека. Разгоны, а порой и расстрелы демонстраций полицией, а то и федеральными войсками. Убийство неугодных политических деятелей. Заточение в тюрьму активистов борьбы за гражданские права, против расовой дискриминации, за мир.
Многократно провозглашаемые буржуазными пропагандистами пресловутые «права человека» до тех пор остаются «правами человека», пока они не вступают в противоречие с правами правящего класса. А когда вступают, то неизменно права правящего класса оказываются выше прав человека, и тогда начинают действовать институты репрессивного социального контроля.
Это — жесткие формы социального контроля. Но есть и «мягкие» его формы. Они создают в обществе особую психологическую атмосферу, в которой человек поступает «так, как того требует общество», не замечая, что эти требования исходят в конечном счете от правящего класса.
Эта книга написана советским журналистом Олегом Феофановым. Посвящена она песне и месту, которое занимает песня в жизни молодежи Запада. Как это ни удивительно, но такая, казалось бы, далекая от политики область искусства, как музыка, песня, стала сегодня ареной жестоких идеологических битв.Одна буржуазная итальянская газета писала как-то: «Мы должны пустить в ход все средства, чтобы отвадить молодежь от политики. Поощряйте ее занятия спортом, любовью, азартными играми, танцами — всем, кроме политики».Еще совсем недавно молодые люди на Западе, казалось, покорно воспринимали «указания» идеологов буржуазного мира и строили жизнь по привычному образцу.Но середина XX века, жизнь, наполненная атомными тревогами и обостренная социальными противоречиями, вызвала у молодых людей на Западе новые мысли, новые настроения.
Подкуп? Шантаж? Нож в спину сопернику?Пожалуйста! Промышленный шпион к услугам бизнесмена. И небескорыстно, конечно. Он не гнушается ничем: будет рыться в мусорных корзинах конкурента и выслеживать его с любовницей, украдет промышленные секреты и продаст их, скомпрометирует соперника и получит за это гонорар.Мораль? Этика? В мире, где все измеряется долларом, каким бы грязным способом он ни был получен, в мире наживы и беспощадной конкурентной борьбы этика и мораль грубо отбрасываются с дороги, по которой шествует циничный и жестокий бизнес.О причинах бурного роста промышленного шпионажа на Западе, о хитроумных методах работы промышленных шпионов, о необычной технике, которой они вооружены, о наиболее известных промышленных шпионах рассказывает брошюра Олега Феофанова «Шпионаж ради бизнеса».
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.