Агония Сталинграда. Волга течет кровью - [8]

16.45 24 сентября 1942 г.

В 07.00 LI АК начал атаку на вражеский плацдарм по обоим берегам Царицы…

В частности:

В тяжелых боях за каждый дом 267-й ПП подошел к Царице на 300 метров. Оборона по району устья Царицы, району железной дороги на юго-запад от него и по северной части острова на Волге ( остров Голодный.  – Прим. пер.).

71-я ПД атаковала после тщательной подготовки VIII авиакорпусом. В городском секторе к северу от устья Царицы – состоящем в основном из кирпичных зданий и многочисленных многоэтажных сооружений – сопротивление противника заметно сильнее, чем в других районах города. За каждое здание и фабричный корпус приходится вести самые упорные бои.

Я осторожно пробирался вперед, используя любое укрытие по дороге. «Иван» не должен ничего заметить. Оба штурмовых орудия медленно двигались за мной. Когда я добрался до перекрестка, то дал оговоренный сигнал остановки. В бинокль я видел, как Павеллек и Вильман ползут вдоль улицы. Теперь им будет очень просто присоединиться ко мне, когда я пройду мимо них, двигаясь за первым «штурмгешютце». Я также видел, что обер-фельдфебель Якобс с тремя солдатами уже на месте и с ними мой связной. Они дошли до Павеллека и ждали нашего появления. Я еще раз осмотрел широкую и прямую улицу. Вдоль правой стороны стояли деревянные столбы, с которых свисали электрические провода, некоторые были повалены и лежали на земле. К ним все еще были присоединены провода. Приходилось следить за тем, чтобы не увязнуть в них. Я стиснул правый кулак и несколько раз ткнул им вперед. Оба орудия медленно покатили вперед. Командиры были внутри, опустив крышки люков. Когда орудие лейтенанта Хемпеля выкатилось на середину перекрестка, оно развернулось на юг, и я прыгнул за него. Я бежал трусцой за орудием, так что у меня было укрытие от русских и я мог отдать приказ своим людям, когда мы с ними поравняемся. Громовой раскат бросил меня на колени. Оружие лейтенанта Хемпеля обнаружило цель и сделало первый выстрел. Второй выстрел последовал сразу же после первого. Второе оружие тоже начало обстрел цели, правого крыла здания. После неожиданного первого я уже спокойнее воспринимал оглушительные выстрелы обоих орудий. Никогда раньше я не стоял так близко к ним. Но они оказывали моим товарищам столь нужную помощь. Мы миновали Якобса, Павеллека и их бойцов. Согласно моему приказу, отданному через Неметца, они присоединились к нам. Теперь за каждым оружием шло четыре пехотинца. Я прокричал Неметцу:

– Неметц, беги к лейтенанту Вайнгертнеру! Когда мы дойдем до здания, он должен подняться в атаку во всю ширину сектора. Оставайся с ним, пока тоже не подойдете к зданию.

– Так точно, герр лейтенант, вас понял!

Все происходило просто молниеносно, мы бегом двигались за ведущими огонь орудиями. Из здания больше не велся огонь, из-за которого весь день нам было так тяжело. Мы подошли к дому, уворачиваясь от проводов, которые натягивали движущиеся машины. До входа на левой стороне здания оставалось еще 30 метров. Правый вход лежал в ста метрах дальше.

– Якобс, нам нужен скоординированный удар. Я возьму левый вход, ты берешь правый. Понятно?

– Ясно!

«Штурмгешютце» встали, их оружия были готовы стрелять по обоим крыльям здания.

– Гранаты готовы? Все готовы? Пошли!

Мы как можно быстрее побежали вперед. Несясь вперед, я видел, что все были на ногах и бежали к дому. Мы добежали до входа. Наверху ничего не было слышно. Деревянная лестница вела вниз в подвал. Шум доносился оттуда. «Павеллек, прикрой меня сверху с Вильманом. Пойду посмотрю, что там».

Я держал готовую к броску гранату и в два прыжка спустился до самого низа. Через открытую дверь проходил слабый дневной свет. Я подождал, пока глаза привыкнут к слабому освещению в ближней ко входу комнате. Из полуоткрытой двери шел слабый свет. Я пнул дверь, готовый бросить гранату и схватиться за автомат. Комната была набита людьми. Женщины с детьми на руках, старики, старухи, мальчики и девочки – все со страхом смерти смотрели на меня; все плакали и кричали в замешательстве.

Как можно громче я заорал в комнату «Тихо!». Суматоха моментально прекратилась, все глаза обратились ко мне.

– Кто-нибудь говорит по-немецки?

Короткое перешептывание, и через толпу ко мне протиснулся старик и сказал:

– Я немного понимаю по-немецки.

– Тогда скажите всем своим людям, что им нечего бояться. Мы не воюем с женщинами, детьми и стариками.

Он перевел сказанное на русский.

Я продолжил:

– Все солдаты, прячущиеся здесь, должны выйти ко мне по одному и сложить оружие. С вами ничего не случится! Остальные будут оставаться в подвале и ждать дальнейших указаний.

Когда старик перевел, из дальнего угла вышли семь солдат. Их вывели наверх и разоружили. Тем временем в подвал спустился и Павеллек. Будучи родом из Силезии, он говорил по-польски и мог сказать этим людям, чего я от них хотел. Я чувствовал, какое облегчение испытали эти жалкие создания, когда они поняли, что германские солдаты ведут себя не так, как говорит их пропаганда. Павеллек сказал старику, что он отвечает за поддержание порядка. Когда мы вернулись на первый этаж, я видел, что всего мы захватили семнадцать русских. Около двадцати отступили к соседнему зданию. Фельдфебель Гроссман и лейтенант Фукс мгновенно заняли сторону здания, обращенную на восток. К нашему облегчению, у нас было всего трое раненых и ни одного убитого.