Агония - [10]

— Пап! Мама! Проснитесь! — жарким шепотом звал Мика. — Там происходит что-то странное!

Отец заворочался под одеялом, затем приподнялся на локте и потер кулаком глаза.

— Что? — сонным голосом пробормотал он. Вид у отца был помятый, словно он всю ночь пролежал, уткнувшись лицом в подушку.

— У нас под дверью собрались какие-то люди, — испуганно прошептал Мика. — А за окном моей комнаты полицейский ест хот-дог.

— Почему ты так решил? — спросила мама, приподнимая голову от подушки. — Мика, может быть, это снова один из твоих кошмаров?

— Нет! — сжав кулаки, воскликнул Мика. — Это не сон. Я услышал шум мотора и отдернул занавеску. А когда полицейский понял, что я его заметил, он сразу исчез, но вид у него был такой встревоженный, словно он замышлял что-то нехорошее.

Отец неохотно вылез из постели и натянул халат.

— Дэвид, посмотри, что там за окном, — сказала мама. Она сидела на диване, напряженно вытянув шею, в темноте было видно, как поблескивают белки ее глаз.

Отец тяжело вздохнул, как человек, который понимает, что понапрасну теряет время, и направился к окну. Он слегка раздвинул жалюзи и сквозь образовавшуюся щелку выглянул наружу. Несколько секунд отец молча всматривался в предрассветную мглу. Мика стоял рядом, дыхание с шумом вырывалось у него из груди, мальчик никак не понимал, почему его охватил такой страх.

— Я никого не вижу, — наконец подал голос отец. — Сам посмотри.

Он полностью поднял жалюзи, чтобы Мика убедился, что за окном никого нет. Мама тоже подошла к окну и, положив руку на плечо сына, слегка погладила его. Так они стояли втроем, глядя на пустую улицу, где не было ничего, кроме серых бетонных стен, плывущих по небу облаков и мелкого косого дождя.

— Но я же сказал вам, — не унимался Мика, — когда полицейский увидел меня, он сразу скрылся за углом дома. Посмотрите на лестнице, я слышал их голоса. — Мика стряхнул с плеча мамину руку, он чувствовал поднимающееся изнутри знакомое раздражение — родители снова не верят ему.

— Ладно, — невозмутимым голосом произнес отец. Он обменялся с мамой понимающим взглядом и, шаркая шлепанцами, направился к входной двери.

— Нет, подожди, — неожиданно воскликнул Мика. Нехорошие предчувствия сдавили сердце мальчика, он бросился вслед за отцом.

Дэвид остановился.

— Чего ты боишься? Даже если там кто-то есть, я уверен, этому найдется вполне разумное объяснение.

— Не знаю, — Мика смущенно потупился, — но мне почему-то страшно.

— Перестань, — спокойным голосом произнесла мама. — Пойдем, посмотрим, может быть, тогда ты наконец успокоишься и ляжешь спать.

Дэвид нажал кнопку на сенсорной панели, и входная дверь беззвучно отъехала в сторону, впустив в крошечную прихожую струю холодного воздуха и тусклый желтоватый свет. Отец в недоумении пожал плечами и, переступив порог квартиры, вышел на площадку.

— Ну, убедился? Ни одной живой души.

Теперь все трое стояли на площадке, переминаясь с ноги на ногу на холодном и грязном цементном полу. Они смотрели на обшарпанные двери соседних квартир и покрытые пятнами плесени облупившиеся стены, не подозревая, что всего в нескольких метрах от них, в темном углу за шахтой лифта и этажом выше притаились люди Гормана — тридцать головорезов, готовые по первому приказу хозяина прикончить всех троих.

— Все, пошли домой, — зябко кутаясь в халат, сказала мама. — Здесь жуткий холод, а через три часа тебе вставать в школу.

Мика лежал в постели и с недовольным видом смотрел в потолок, пока Аша пыталась подоткнуть ему одеяло. Его раздражало, что мама обращается с ним как с ребенком, но еще больше Мика злился на самого себя. Каким же идиотом он выглядел, когда поднял родителей среди ночи и заставил выйти на пустую лестничную площадку!

— Ты что, ел лапшу в постели? — спросила мама, заметив на пододеяльнике жирные пятна от соуса.

— Да, — буркнул Мика и, повернувшись лицом к стене, натянул на голову грязное одеяло.

— Мика, послушай, белье давно пора постирать.

— Нет, — решительно отрезал он.

— На нем давно не осталось запаха Элли, — усталым голосом сказала мама. — Оно пахнет твоим немытым телом и соусом от лапши.

— Нет, оно пахнет Элли. — Мика обернулся к маме и уставился на нее горящими глазами. — И я не желаю, чтобы его стирали до тех пор, пока Элли не вернется домой.

В свои сорок лет мама Мики сохранила красоту и стать молодости. От своих индийских предков она унаследовала гладкую смуглую кожу, прекрасные черные волосы и живые темные глаза, которые передала своим детям. Но сейчас, глядя в горящие болью и ненавистью глаза сына, Аша почувствовала себя беззащитным деревцом, ствол которого лижет пламя лесного пожара.

— Прекрати, — резко одернула она сына, — Элли умерла больше года назад, и, чем скорее ты примешь этот печальный факт, тем скорее ты сможешь двигаться дальше. Ты поступаешь нечестно, прежде всего, по отношению к себе, Мика, — добавила она чуть спокойнее.

— Нет, — едва слышно произнес Мика, глядя на мать полными слез глазами. — Это вы поступаете нечестно по отношению к Элли. Я чувствую, она жива.

Связь между ними была даже сильнее, чем Мика мог себе представить. Когда самолет Элли рухнул в ледяную воду Темзы, Мике показалось, что он получил сокрушительный удар в грудь. Он хотел закричать и не смог, в груди не осталось воздуха; Мика попытался сделать вдох, но воздух не шел в легкие. Он захлебнулся и буквально ослеп от ужаса, ему все же удалось перевернуться на бок. Мика хотел позвать маму, но откуда-то сверху навалилась невыносимая тяжесть, словно на грудь ему опустили огромную бетонную плиту. Он лежал, не в силах пошелохнуться, не понимая, что странный хрип, который он смутно слышал сквозь боль и страх, шел из его собственного горла. Мика падал в черную ледяную бездну.