Агнец в львиной шкуре - [9]

Как ни странно, она казалась почти не тронутой разрушениями, словно, жестокие бои и артиллерийская канонада обошли ее стороной. Впечатление это портило лишь несколько обгоревших зданий, одно из которых было почти полностью разрушено и являло собой гору битых камней и покореженных железных балок.

Я остановил магнитор в тени высокого дома, сложенного из красноватых каменных плит, с узкими сводчатыми окнами и колоннами вдоль стен. Вылез из машины. Осмотрелся. Дома выглядят брошенными и пустыми. Неожиданно какая-то тень отделилась от стены соседнего дома. Невольно рука моя потянулась к пистолету, но остановилась на полпути: худой бездомный пес застыл на месте, испуганно и тревожно глядя на меня большими влажными глазами. На мгновение мы с ним встретились взглядами, и он быстро затрусил прочь, пересекая площадь. Ребра на его боках ходили ходуном под выгоревшей облезлой шкурой.

Какое-то время я стоял, глядя ему в след. Странное тоскливое чувство вызвало в душе появление этого сиротливого и бесконечно одинокого существа. Усилием воли я подавил в себе неожиданный прилив меланхолии, и взял с заднего сидения небольшой пластиковый «консул». Войдя во двор «красного» дома, осмотрелся. Внутри здание выглядело не так помпезно, как снаружи. Задняя стена его полностью обрушилась, и перекрытия этажей были похожи на пустые книжные полки. Взобравшись на второй этаж по шаткой металлической лестнице, я остановился около окна-арки, выходившего на площадь. Она просматривалась отсюда, как на ладони. Отлично!

Я сгреб с подоконника кирпичную крошку и поставил на него свой «консул». В нем находилась широкоугольная микрокамера «глаз тигра» с визиопередатчиком — все не больше обычной зажигалки. Микрокамеру я спрятал в широкую трещину в подоконнике так, чтобы угол охвата был максимальным, а рассеивание визиолуча наименьшим. Передатчик вложил в выбоину над окном. Снова спустился на площадь. Здесь все осталось по-прежнему. Что ж, пока все складывается как нельзя лучше! Сев в магнитор, я так же осторожно стал пробираться через завалы обратно, к центру города.

Исправный визиофон пришлось искать довольно долго, — таковым оказался всего один на три квартала в округе. Правда, исправным его можно было назвать лишь с натяжкой, потому что изображение в нем отсутствовало полностью и работала только радиосвязь. Но сейчас мне это было только на руку.

Совсем рядом, на массивном сером здании, двое крепких парней в рабочих блузах развешивали какой-то новый лозунг под сенью грозных литых статуй не то драконов, не то каких-то сказочных монстров. В раскрытые пасти этих чудовищ старательные пропагандисты и всунули по куску синей материи с живописным рисунком из белых иероглифов.

Мельком прочитав замысловатую надпись, и совсем не уловив ее смысла, я стал набирать нужный мне код на приемной панели визиофона. Розовый огонек вызова горел довольно долго. Я уже начал подумывать о том, что вся моя затея провалилась, и, что по этому коду уже давно никто не живет, когда розовый огонек сменился на зеленый. Экран на мгновение озарился тусклым светом, но тут же погас. Звонкий женский голос растерянно спросил:

— Хаи? Сумимасен?[1]

— Будьте добры, мне нужен господин Наока. По важному делу. Срочно!

На несколько секунд на другом конце провода воцарилось молчание. Чувствовалось, что моя невидимая собеседница в замешательстве и не знает, как поступить. Наконец, она неуверенно проговорила:

— Аната но онамае ва?[2]

Видимо ее смущал пустой экран визиофона.

— Девушка! Я имею к господину Наоке очень важный разговор. На карту поставлена его жизнь. Мое имя в данной ситуации не имеет совершенно никакого значения!

Она все еще колебалась, но мои слова произвели на нее впечатление:

— Мошимоши, чотто омачи курасаи![3]

Я услышал слабый щелчок, — секретарша приглушила звук, видимо, советуясь с кем-то, возможно, даже с самим Наокой. Этот факт порадовал меня. Вдруг, совершенно неожиданно, резкий мужской голос громко и нетерпеливо сказал:

— Слушаю!

— Господин Наока? Добрый день! Я говорю с вами, как частное лицо…

— Ваше имя? — вопрос прозвучал скорее приказом, и это мне не понравилось.

— Конечно, я мог бы назвать вам свое имя, но, как вы сами догадываетесь, оно вам совершенно ничего не даст. Поэтому не будем терять драгоценного времени, его у меня мало. Я хочу предложить вам деловой обмен.

Минута молчания. Совсем спокойно:

— Что вы имеете в виду?

Вот это другой разговор! Я почувствовал, что инициатива переходит в мои руки.

— Я хотел предложить вам ознакомиться с документами, в которых будет очень заинтересована народная служба безопасности, если мы с вами не договоримся. Конкретно, это показания нескольких свидетелей, вкупе с визиоматериалом, подтверждающие вашу причастность к подпольному распространению наркотиков, подрывающим народную власть.

Снова молчание. Соображает, не ловушка ли это. Пусть соображает. Я, конечно, блефовал, и никаких неопровержимых доказательств вины Наоки у меня не было. Тем не менее, игра, которую я затеял, стоила свеч. Наока хитрый и осторожный человек, но далеко не глупый, поэтому на встречу со мной обязательно пойдет. В этом я был уверен.