Агентство Пинкертона [Сборник] - [78]

— Ваше имя, подсудимый.

— Джон Питч, секретарь союза углекопов штата Идаго.

— Что такое?

Озадаченный председатель задвигался, что являлось у него признаком сильнейшего недоумения.

— На предварительном следствии вы называли себя Геком Орчайдом. Что это значит?

— Это значит, что на предварительном следствии я говорил неправду. До того момента, когда агенты Пинкертона явились в Тринидад за Орчайдом, чтобы превратить его в орудие своих планов и тем погубить моих товарищей и всю Федерацию, — за час до этого Гек Орчайд был изъят из своей квартиры и изолирован мной. Арестован Пинкертоном был я, приняв на время имя отъявленного негодяя. Законами Штатов я, конечно, буду наказан за насилие, учиненное над священной личностью Орчайда, но согласитесь, господа судьи, что мое маленькое самозванство будет стоить мистеру Пинкертону, клеветнику, провокатору и убийце, всей его славы гениального сыщика. Что же, касается Гека Орчайда, то по первому же требованию суда, он будет приведен моими Тринидадскими друзьями, оказавшими ему гостеприимство в Глянцевитом руднике на все время моего тюремного заключения.

Эффект был полный и решительный. Человек, выдаваемый розыском и следствием за убийцу, подкупленного Федерацией, центральная фигура процесса, душа Пинкертоновского обвинения, — оказывается совсем другим лицом, подменившим собой Орчайда, игравшим роль целых два месяца, чтобы позорно разоблачить Пинкертона и выбить главное оружие из рук обвинения. Скандал, действительно, незаурядный.

Раньше, чем публика успела осмыслить создавшийся пассаж, председатель, объявив перерыв, распорядился очистить от публики зал заседаний.

_________

Мы не будем здесь приводить все детали процесса, которого, в широком смысле этого слова, после первых же выяснившихся данных, в сущности и не было. Дело, которое собирались раздуть как можно больше, предать самой широкой гласности, — стало слушаться, вопреки всем законам, при закрытых дверях. Пытались хоть этой мерой плюс соответствующими сообщениями прессы спасти наигранную популярность Пинкертона и его агентства.

Ход Федерации в виде остроумного плана, проведенного Джоном Питчем, вынудило суд снять совершенно с подсудимых обвинение в причастности к убийству Стенен-берга, убитого, с согласия всей корпорации колорадских промышленников, агентами Пинкертона.

Но оставалось еще два крупных козыря в руках лицеприятного американского суда. Снимок у Колорадских Источников и инсценированное Пинкертоном бегство сотоварищей Мойера-Гейвуда и Петтибона. Но защита, с помощью все тех же рабочих, не упускавших ни малейшей детали, с помощью которой можно было сломить обвинение, — защита разрушила до основания и этот шанс пинкертонохозяйской банды.

Бюро Федерации еще тогда, когда этот провокаторский снимок был напечатан в «Денвер-Геральд», воспроизвело и разослало этот снимок в сотнях экземпляров по всем заводам и копям штагов Идаго и Колорадо. Для чего это было сделано, вряд ли определенно отдавали себе отчет сами товарищи из бюро, так как руководило ими в этот острый момент больше подсознательное чутье, чем деловая необходимость.

Так или иначе, но если бы не эта мера, вряд ли видела бы Керингс, жена колорадского рудокопа, этот злополучный снимок.

— Посмотри, Джек, — сказала она мужу, вглядываясь в снимок. — Ведь это же промывалки «Английской Золотой Компании» стоят у источников. — Не правда ли, Джек?

— Ну да. Это промывалки. Снимок сделан прекрасно. Каждая мелочь отчетлива. Но что, право, скажешь об этом лице? Ни дать, ни взять — Томас Мойер, посмотри, какое поразительное сходство.

— Но послушай, Джек. Ведь крушение произошло 26 апреля?

— Ну?

— А промывалки у источников поставлены Компанией только 2 мая, когда они только что прибыли из Чикаго.

Женщина была права. Рабочие Колорадского союза немедленно известили адвокатуру, которой в дальнейшем ничего уже не стоило установить, что аппараты для промывания золотого песка были получены и установлены «Английской Концессионной Компанией» 2 мая. Какое ни оказывалось на «компанию» давление со стороны американских промышленников, «последняя» не сочла возможным отрицать этот факт, свидетелями которого являлся весь служебно-рабочий штат предприятия.

Но и этим крупным козырем защита не оперировала на предварительном следствии. Рассчитывали на публичный процесс, и все, что так нещадно компрометировало обвинение, приберегалось для публичного удара по Пинкертону и его паучьей клиентуре.

Последней страницей этого во всех отношениях исключительного дела было неожиданное появление «“бежавших” от правосудия» Гейвуда и Петтибоне и их пространная жалоба прокурору на насильнические действия Пинкертона, арестовавшего и пытавшегося вывезти их из штата в нарушение основных законов Северо-Американских Штатов. Истинный смысл, как и, главным образом, конец всего этого дела, был замят по требованию капитала, американской лакейской прессой, а единственная в Колорадо рабочая газета «Лабор Трибюн» за попытку открыть читателям сущность Пинкертоновской деятельности, была нещадно оштрафована, многократно конфискована и, наконец, закрыта американскими властями.