Агентство Пинкертона [Сборник] - [21]

— Что? — Перси Гульд вдруг перестал писать.

— Ваша драгоценная безопасность, сэр, потребовала специальных предосторожностей. В частности, отменен добавочный поезд двенадцать пятьдесят под литерой «Д» (товаро-пассажирский без спальных вагонов, не включен в нормальное расписание). Я опасался, сэр, что он вас задержит в пути.

Перси Гульд встал, и Крейн понял, что гнев, который застрял по дороге, ударит сейчас в человека.

— Я намерен обследовать линию, Вильсон. Всякие спе-циональные приготовления недопустимы. Вы отмените немедленно вашу телеграмму и в особенности озаботитесь, своевременным отходом поезда «Д». В противном случае я не поручусь, что правление дороги пожелает надолго сохранить ваше место за вами. Ступайте! И вы тоже, — сердито сказал Перси Гульд шоферу, — вот вам письмо.

В дверях Крейн услышал, как старик говорил гулким голосом:

— Вы плохо оценили усердие этого доброго Вильсона, Гульд. Эти стрелочники, Гульд, бесподобны…

— Ну, и отмена поезда «Д» — не лучше, — сказал Гульд, — представьте себе…

Но тут Крейн был вынужден закрыть за собой дверь, вследствие чего он не слыхал конца этой фразы.

«Ступайте»!.. Не отправиться ли Крейну к миссис Гульд сообщить о результатах поездки с мистером Гульдом, или, быть может, в агентство, сообщить о результатах беседы с миссис Гульд?

Сыщики, про которых он читал в книгах, цепко хватались за слова и вещи; слова и вещи описывали круги, делали зигзаги — и под конец выносили сыщика к цели. А Крейну больше не за что ухватиться: чужие перчатки с раструбами, чужой автомобиль и чужое письмо в кармане оказались его единственным достоянием.

Крейн спустился в первый этаж. Почти весь первый этаж Объединенной станции занимал огромный зал ожидания. Налево — телеграф общего пользования и вход в ресторан; направо — билетные кассы восьми железных дорог. Сам не зная зачем, Крейн шел по диагонали, к окошечку кассы Чикаго — Барлингтон — Квинси. Сквозь полуопущенное стекло он задумчиво посмотрел на белокурые, слегка вьющиеся волосы кассира. Рядом на стене висели таблицы в аккуратных рамках. Крейн прочитал сначала расписание поездов, потом таблицу товарных и пассажирских тарифов. Третью рамку занимал красивый чертеж с двухцветными линиями, заштрихованными многоугольниками и пунктиром.

Крейн вдруг придвинулся вплотную к стене, он ухватился за края рамы; он смотрел, смотрел… и по мере того, как он смотрел, сходство; сначала мучившее его как забытое слово, которое вертится на языке, — сходство стало крепнуть и подниматься на поверхность сознания.

Волнистая линия…

Чертеж железнодорожного пути Чикаго — Барлингтон — Квинси в точности повторял соотношение подъемов, поворотов и падений. Наискось пересекая город Чикаго — неровный заштрихованный многоугольник, прилепившийся к куску голубого озера, — черная черта подымалась к западу до кружка, означавшего городок Аврору (двадцать четыре тысячи жителей, шестьдесят пять километров от Чикаго). У кружка Авроры — скомканная ниточка реки Фокс. Еще несколько движений черты влево и вниз: на Галесбург, на Барлингтон, на Квинси. Дальше Крейн не следил. Он видел теперь одну только точку, где в двадцати километрах (по масштабу) от полого кружка станции Авроры, от синей ниточки реки Фокс, черная черта круто сламывалась на юго-запад. Именно здесь на рисунке из голубого конверта миссис Гульд стоял знак лошадиной подковы.

Час пятьдесят минут остается до отхода специального поезда дирекции, час двадцать минут до отхода товаро-пассажирского «Д».

— Но, боже, где это видано, чтобы вымогатели сообщали место и срок покушения?.. А что если джентльмену писал тайный доброжелатель?.. Что если джентльмен, по свойственному джентльменам презрению к анонимным письмам, бросил его в огонь не читая?.. Размышлять поздно. Надо ворваться к мистеру Гульду, все рассказать, предъявить голубую карточку агента.

Крейн сделал движение к лестнице — и застыл. Он ясно увидел Сайласа. Он увидел Сайласа в клетчатом полу-дорожном, полуспортивном костюме с чемоданчиком в руке. Сайлас вышел из осененной пальмами двери ресторана и легкой походкой направился к окошечку под дощечкой:

ПРИЕМ СРОЧНЫХ ТЕЛЕГРАММ

Сайлас! Сайлас напал на след! Добыча достанется Сайласу! Голубая карточка не поможет… Нельзя идти к мистеру Гульду. Крейн будет работать один, как некогда Мак-Парланд, — он выиграет или погибнет!

Машина мистера Гульда спустилась по реке и свернула влево на Блю-айланд-авеню. Параллельно Блю-айланд-аве-ню лежали рельсы железной дороги Чикаго — Барлингтон — Квинси и рядом рельсы Северной тихоокеанской. В конце авеню пути двух конкурирующих дорог расходились под острым углом. Машина мистера Гульда взяла на юго-запад.

Город остался позади; пригороды остались позади. Машина шла по шоссе вдоль железнодорожного пути на Галесбург — Барлингтон — Квинси.

Крейн неуклонно двигался к точке в двадцати километрах на запад от станции Аврора. Он готов был удивляться тому, что вместо тонких двуцветных линий, заштрихованных многоугольников и пунктира видит перед собой шоссе, железнодорожное полотно, деревья, легкий свет в окнах редких строений. В девятнадцати километрах от моста реки Фокс начинался крутой подъем. Крейн спрыгнул на землю, взбежал, прячась между деревьями, и оглянулся. Маленькая темная машина, как неживая, стояла далеко на дороге; позади луна блестела спокойно в узкой автомобильной колее. Еще несколько шагов — и у откоса Крейн увидел то самое, что, согласно чертежу, должно было здесь находиться. Очень маленький человек в кепи и в темной блузе, скорчившись, возился над рельсами. Крейн ощупал в кармане револьвер и пополз. Большой кусок облака загородил луну как раз перед тем, как Крейн бросился на врага. Он бросился сзади, прыжком, готовясь всем телом ощутить сопротивление чужих мускулов, и тотчас же ему стало страшно от быстроты, с которой под ним распласталось нечто лишенное плотности и веса. Крейн с отвращением отстранился. Маленький человек — он казался теперь мальчиком лет двенадцати — лежал неподвижно. Крейн ударил ему в лицо электрическим светом карманного фонаря. Это было существо неопределенного возраста, с огромной беззубой челюстью, срезанным лбом и отвислыми ушами идиота. Уродец закрыл глаза и приоткрыл рот; он потерял сознание или притворялся. Крейн связал ему руки шарфом, ноги — резиновым поясом, из платка скрутил кляп. Крейн торопился. Оставалось еще предотвратить крушение товаро-пассажирского «Д», спасти мистера Гульда от банкротства и завоевать доверие мистера Джиля. Да, если бы не Крейн, акции железной дороги Чикаго — Барлинг-тон — Квииси немногого бы стоили на завтрашней бирже!