Агент в кринолине - [48]

Мэри окончательно смутилась — она была одета в мужской костюм не по росту, да к тому же пыльный и грязный после всех приключений, с приставшими клочками сена, ее волосы были в полном беспорядке… А в каком виде пребывало ее лицо, она даже и представить себе не могла, и зеркала под рукой не было… Наверняка эти импозантные военные видят сейчас перед собой чумазую замарашку в нелепом мужском сюртуке и в душе смеются над ней и над Алексеем — ну и невеста у графа Чертольского, просто пугало огородное, натуральное пугало!

И вдруг она осознала то, над чем поначалу даже не задумалась, занявшись суетными размышлениями о собственной непривлекательности — ведь Алексей представил ее как невесту! Но он же не делал ей предложения, не объяснялся в любви, не клялся в верности… Короче говоря, не делал ничего такого, что могло бы свидетельствовать о серьезности его намерений. Почему же он называет ее своей невестой? Решил пошутить? Но в глазах генерала и офицеров подобная шутка наверняка показалась бы странной… Неужели граф говорит всерьез?

А Алексей, не догадываясь о мучениях Мэри, просто любовался ею — вот такая, с небрежно разбросанными по плечам локонами, изящная даже в мужском сюртуке, стройная, смелая и одновременно застенчивая, с румянцем смущения на щеках, она казалась ему необыкновенно красивой. Невероятно, но, на вкус Алексея, его собственный старый сюртук шел Мэри намного больше, чем претенциозные наряды, в которых он видел ее поначалу.

Генерал Палич-Верейский и офицеры, вопреки ее опасениям, почтительно приветствовали невесту графа, рассыпались в извинениях за недоразумение с арестом и буквально засыпали Мэри комплиментами. В Лондоне от сдержанных англичан мисс Мэлдон за всю свою жизнь не удалось бы услышать столько приятного, сколько русские наговорили ей за пять минут. Впрочем, пять минут назад она еще сидела под замком и терялась в догадках, что готовит ей будущее. А теперь вот в мужской одежде и с грязным лицом выслушивает светские любезности… Сцена казалась фантасмагорической.

Генерал понял, что ей не по себе, и по-отечески пожалел усталую и испуганную девушку.

— Однако, господа, мы должны дать мисс Мэри возможность отдохнуть и привести себя в порядок, после того как она по нашей вине провела несколько часов под арестом, — заметил он. — Мисс Мэлдон, вы, как я вижу, прибыли без горничной… Но должен вам сказать — здешние болгарские женщины очень добры, гостеприимны и любезны; уверен, что они окажут вам помощь. Я распоряжусь, чтобы вас разместили в хорошей семье, где вам приготовят горячую воду для мытья, удобную постель для отдыха и чистую одежду, более пригодную для молодой дамы, чем этот сюртук, хотя и в нем вы выглядите очаровательно. Отдыхайте, милая барышня, и считайте, что вы под защитой и покровительством русской армии. Как я завидую вашему жениху, что у него такая очаровательная и бесстрашная невеста.

Издали, из окна другого сарая, рядом с которым прогуливался строгий часовой с ружьем, за этой сценой наблюдал маркиз Транкомб. Девушка в мужском сюртуке, беседующая с русским генералом, особенно заинтересовала маркиза.

— Посмотрите-ка, Дженкинс, ведь это маленькая мерзавка Мэлдон, — сказал он лакею, подзывая его к окну.

— Да, — удивленно подтвердил Дженкинс, — это она, ваша светлость, Мэри Мэлдон собственной персоной. И ведь держится с русскими военными как своя. Неужели она изначально была завербована Третьим отделением и втерлась к вам в доверие, милорд, выполняя их задание?

Но Транкомбу такая версия не показалась правдоподобной. У него была собственная оценка событий, и в подсказках дворецкого он не нуждался.

— Чушь, полная чушь, старина Дженкинс! Девчонка просто влюбилась в русского графа и теперь готова на все, лишь бы заслужить его милость. Вы же знаете влюбленных женщин — эти дурочки готовы ползать в грязи в ногах у любовника, лишь бы их не оттолкнули. Но зачастую именно такими действиями они сами и провоцируют разрыв, не так ли? А хладнокровие Мэри я переоценил. Настоящей женщине должно было бы нравиться водить мужчин вокруг пальца, мучить, соблазнять и бросать… Любовная игра не терпит обыденности, хороши лишь первые, самые яркие вспышки чувства, а потом все обращается в смертную скуку. Вот и с этим графом Мэри, будь у нее характер, могла бы насладиться страстью, а потом посмеяться над отвергнутым любовником, как сделала бы уважающая себя ценительница приключений. Но что творит эта дурочка? Проводит с графом всего одну ночь, даже не ночь, несколько часов, выпустив его из-под власти собственных чар. И потом готова бегать за ним как собачонка, забыв о долге, о гордости и о судьбе своего родного брата, наконец. Она ведет себя как заурядная шлюха. Что ж… Пусть не надеется, что все это сойдет ей с рук! Она еще узнает, что я не умею прощать.

Хозяйка, почтенная вдова, в дом которой проводили Мэри, встретила гостью очень ласково. Звали ее госпожа Райна — употреблять отчества у болгар было не принято.

Райне объяснили, что девушка — невеста одного из русских офицеров, выполняющих здесь важное задание правительства, что добиралась эта девушка к жениху, рискуя жизнью, верхом, по горным перевалам, потому что сила любви не дала ей долго жить в разлуке, и этого для сентиментальной женщины оказалось вполне достаточно, чтобы сразу полюбить красавицу Марию всей душой.