Агент космического сыска - [5]

Вот и сейчас, оказавшись у родительского дома, мысли мои всецело были заняты лишь предвкушением радостной встречи с самыми близкими мне людьми. Здесь в тропиках наступал вечер. Солнце уже наполовину скрылось за холмом на западе, пронзая прощальными лучами листву редкого леса на его вершине. Сколько раз наблюдал я эту картину в детстве! Налетевший легкий ветерок прошуршал в листве и исчез, оставив горьковато-соленый аромат близкого моря… Отпустив гравилет, я не спеша пошел по дорожке через сад. У входа на веранду была разбита большая клумба, которой в прошлый приезд я не видел. Над цветами, склонившись, колдовала мама. Цветы, вообще, ее страсть. Вряд ли существует на свете более тонкий знаток и ценитель — она знает про них все. И, наверное, не существует в природе таких, которые не росли бы в нашем саду. Сколько неудобств это доставляло в свое время отцу! Сейчас он привык, а раньше! Мама любит менять интерьер перед домом, и отец нередко, забыв о новых дорожках, шел ко входу привычным путем и топтал бесценные сокровища. Сколько себя помню, между родителями не прекращались полушутливые стычки из-за цветов. После очередного напоминания быть повнимательней отец кипятился и требовал положить конец этим безобразиям, выделить ему хоть самую узкую полоску земли, по которой он мог бы спокойно ходить, не испытывая желания научиться летать. Он, де, не против вовсе не ходить по саду, а сажать гравилет на крышу, которая для этого и приспособлена, но нет! Его милая жена устроила цветник и там. Конечно, он понимает, что цветы — ее профессия, они облагораживают душу, но он уже достаточно облагорожен. «Оформляешь парки? И оформляй! А с меня хватит. Скоро мной овладеет комплекс сорняка! Если б я знал в свое время, что меня ждет…» Обычно здесь он замолкал, а мама улыбалась и шла поправлять испорченные клумбы. По семейному преданию, всерьез из-за цветов родители поссорились лишь однажды. Тогда, еще быв студентом, отец, гуляя в парке, залюбовался красивым узором из неизвестных растений и решил взглянуть поближе. Попутно что-то растоптал. Молодая девушка, художник-оформитель этого парка, с возмущением накинулась на него и заставила сажать новые цветы взамен испорченных. Так они познакомились…

Мама колдовала над цветами.

На звук шагов она подняла глаза и всплеснула руками:

— Вет!.. Приехал! — и пошла навстречу. Обернувшись, позвала:

— Эльм, иди скорей!

На пороге показался отец.

— А! Блудный сын явился! — перепрыгивая через ступеньку, он спустился по лестнице и, раскрыв объятия, пошел ко мне. — Совсем нас, стариков, забыл…

Крепко обняв обоих родителей, я окончательно почувствовал себя дома. Шевельнулась в душе жалость по безвозвратно ушедшему детству.

— Что мы здесь стоим? — проговорила мама. — Идемте в дом. — И, как маленького, потянула за руку.

— Держи крепче, — посоветовал отец, — а то, неровен час, опять сбежит. — Он, смеясь, легонько подтолкнул меня к крыльцу.

…Мы не виделись больше года. Нет, общались, конечно, посредством видео, но разве можно сравнить это с такой вот неторопливой беседой за столом в нашей гостиной. Естественно, родителей интересовали мои успехи и жизненные планы. Маму волновало, отчего я похудел и такой бледный? Отец интересовался моей профессиональной подготовкой. Спросил, не бросил ли я заниматься музыкой, и очень рад был услышать, что музыку я почитаю своей второй профессией. Ирония судьбы! Музыкальные занятия в детстве я просто ненавидел, но отец, разглядев у меня определенные способности, упорно занимался со мной. Какие коленца не выкидывал я, только лишь затем, чтобы увильнуть от этого дела: и притворялся больным, и норовил удрать гулять к возвращению домой своего строго учителя… Кончилось тем, что ухитрился испортить наш домашний фонаккорд, и он вместо звуков издавал какое-то хриплое дребезжание. Но все напрасно! Воля у отца оказалась железной, и, превозмогая мое бешеное сопротивление, он упорно пестовал меня. Единственной отдушиной были периоды, когда по долгу службы отец покидал Землю, случалось, надолго; я мог перевести дух… Превосходно владея фонаккордом, отец задался целью во что бы то ни стало научить этому и меня, а также, весьма своеобразно, привить любовь к музыке, резонно полагая, что всякий культурный человек должен быть душой приобщен к этой высшей форме искусства. И странно, ему это удалось! В Академии Службы космической безопасности я избрал своей второй специальностью искусствоведение и углубленно изучал теорию музыки. Недавно сдал экзамен на присвоение квалификации исполнителя-импровизатора. Такие дела… Сейчас все это было весело вспоминать, и мы от души смеялись. Потом мама попросила меня сыграть, что я и сделал с большим удовольствием.

Родители были так рады приезду сына, что меня стали мучить угрызения совести. Ведь еще два дня тому назад я и не помышлял прилетать к ним, собираясь провести каникулы в веселой компании друзей совсем в другом месте. Но в деле, которым я решил заняться, существенную помощь мог оказать именно мой отец, Эльм Тони Ник. Как-никак, а он возглавлял Совет экспертов Службы колонизации, и уж наверняка про историю с Терфой должен был знать многое…