Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи - [41]

Сколь бы ни привлекало меня в 1934 году это место — сейчас оно могло послужить крайне интересным дополнением к Нимруду, — слишком многие обстоятельства говорили против того, чтобы начинать здесь раскопки. Во-первых, не было никаких свидетельств, что здесь найдутся доисторические слои и что мне удастся установить связь между этим местом и самым ранним периодом цивилизации Месопотамии. Во-вторых, скрывавшая недра холма огромная толща средневековых и арабских слоёв потребовала бы многих лет раскопок. Наконец, самым серьёзным препятствием являлось следующее обстоятельство — поверх холма располагалось множество мусульманских могил. Оставляю эту задачу герою помужественней.

Арбан, самый крупный телль, был также самым северным и самым близким к Хасеке — дальше мы почти не обнаружили следов ассирийских поселений. Как я уже упоминал, в первую очередь поселения, расположенные вдоль Нижнего Хабура, выстраивали с целью защиты и только во вторую — как центры земледелия, хотя одной из их задач стало укрепление торговых связей с севером. Вокруг простиралась сухая степь.

Мы решили не задерживаться на Нижнем Хабуре и, достигнув его границ, двинулись дальше: нам хотелось увидеть больше разнообразных поселений, и мы совершенно справедливо полагали, что встретим их в более северных районах. С сожалением простились мы с Арбаном, этим холмом, словно начинённым историей. Дополнительную ценность ему придавала память о наших предшественниках, так ценивших эту землю, скрывающую столько следов прошлого.

Мы правильно сделали, что поставили лагерь возле Хасеке. Он был одинаково удобно расположен для обследования как Нижнего Хабура, только что покинутого нами, так и верхней части реки. В течение всего путешествия мы не забывали поддерживать связь с французскими военными властями, предупреждёнными о нашем приезде Сейригом, и они неизменно оказывали нам поддержку. В Хасеке мы навестили командира, и он принял нас в своём пыльном, обдуваемом ветром офисе. Командир произвёл на меня яркое впечатление. Высохший седовласый человек небольшого роста, полковник Траколь сидел перед нами с чёрной шапочкой на голове, и у меня сложилось полное впечатление, что мы разговариваем с профессором. Полагаю, он закончил Высшую нормальную школу[60] и имел научные склонности.

Получив благословение полковника Траколя, мы проехали на север вдоль правого берега реки до величественного Телль-Халафа, а затем вернулись обратно в Хасеке по противоположному берегу. На нашем крепком грузовичке каждый из этих маршрутов можно было преодолеть за день пути, если ехать без остановок, но мы провели много дней, бродя по разным холмам и разглядывая черепки. Везде, кроме самого Телль-Халафа, результаты поисков нас разочаровали: в двадцати милях к югу от него уже отсутствовали следы доисторических поселений, и, насколько мы могли судить, холм Абу-Аджар, «каменистый», представлял собой крайнюю точку их распространения.

Позже мы заметили, что, если прочертить на карте линию от этого места примерно на восток, она упрётся в Телль-Брак, и пришли к выводу, что народы, использовавшие доисторическую керамику, очень неохотно селились как за пределами области обильных зимних осадков, так и ниже тех мест, где вади и долины небольших речушек могли пересохнуть. Таким образом, нижние две трети Верхнего Хабура выпадали из области наших интересов, но я с интересом отметил, что несколько холмов, в том числе Телль-Руман, содержат руины римско-византийского периода, под которыми, вероятно, скрывается ассирийский слой. Вполне возможно, что более глубокое исследование позволит обнаружить следы стоянок, пусть и небольших, устроенных в девятом веке ассирийцами в ходе набегов, доходивших до самой Гузаны, как они называли древнее поселение Телль-Халаф.

Я не буду в деталях описывать сам Телль-Халаф, так как он подробно освещён в публикациях фон Оппенгейма и Хьюберта Шмидта, — но этот громадный холм на западном берегу реки был маяком, зовущим нас вперёд, на поиски поселений того же периода в восточной части долины. Нужно было выяснить, встречается ли в этой части Сирии керамика того же типа, более изящная, что мы обнаружили в Арпачии. Более поздние периоды телль-халафской культуры также представляли для нас интерес, потому что они отмечены зданиями искусной архитектуры и грубыми скульптурами из базальта, относящимися ко времени правления местного царя Капары, свергнутого в результате вторжения могущественного ассирийского монарха Адада-нирари III незадолго до 800 года до н. э.

После беглого осмотра Верхнего и Нижнего Хабура мы решили, что можем со спокойной душой приступить к изучению чудесного района треугольной формы, с запада ограниченного отрезком Верхнего Хабура от Рас-эль-Айна до Хасеке, с востока — небольшой речкой с невероятным названием Джагджаг, а с севера — железнодорожной веткой, по которой проходит граница между Сирией и Турцией. Это место — рай для археолога. Здешние равнины усеяны сотнями древних холмов, и большая их часть хранит руины земледельческих поселений, процветавших в пятом тысячелетии до н. э. и питавшихся туком земли. Этот треугольный участок изрыт множеством вади. На берегу вади Вадж располагаются холмы Телль-Сайкар и Телль-Байндар, на вади Ханзир и Дара — Телль-Мозан и Телль-Шагар-Базар, а на Джагджаге — Телль-Хамиди и Телль-Брак.