Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи - [37]

Оглядываясь назад, я думаю, что одним из самых впечатляющих зрелищ стала сеть вымощенных булыжником дорог, встречавшихся в центре холма. Они расходились лучами от толосов в слое ТТ6 и служили ярким свидетельством не только того, что в этих местах когда-то было сыро (их явно соорудили для облегчения пути вьючным животным, доставлявшим грузы к самым важным зданиям поселения), но и того, что здесь была сосредоточена центральная власть.

Представьте себе ряд очень высоких куполообразных построек, хорошо заметных среди ровных просторных полей. Такие дома были не только в Арпачии, но и в других поселениях, до самого Джебель-Синджара. Деревни, состоящие из похожих домов конической формы, сложенных из сырцового кирпича, и по сей день усеивают равнины Северной Сирии. Самая крупная из построек Арпачии, если судить по фундаменту, имеющему не менее двадцати футов в диаметре, могла возвышаться над равниной на двадцать пять — тридцать футов. Это огромное глинобитное сооружение стояло на каменной основе, но было целиком покрыто глиной.

Искусно сделанные куполообразные здания Арпачии заставляют задуматься, не тот же самый ли архитектурный стиль мы наблюдаем на Крите и на берегах Средиземного моря, в далёких Микенах, примерно три тысячи или более лет спустя. Неизвестно, какая существует связь между этими регионами, и в любом случае связь эта предельно отдалённая, и мы, вероятно, никогда не узнаем, в чём она заключалась. Нет, однако, никаких сомнений, что архитектурный стиль, бытовавший когда-то в сельских районах в этой части Западной Азии, не было полностью забыто. Кто знает, возможно, он послужил основой для нового стиля, появившегося, вероятно, уже в Греции и Микенах. Таким образом, огромные купола Арпачии, отбрасывающие длинные тени на окружающие поля, мистическим образом отбрасывают и другие тени — на гораздо более поздние страницы средиземноморской истории — и таким образом навсегда остаются в людской памяти. Также примечательно, что в Арпачии мы нашли свидетельства использования обоюдоострого топора и существования культа быка, в точности как в минойском Кносе, где именно эти два элемента религиозного символизма занимают важное место в критском пантеоне.

Однако вернёмся к раскопкам. Мне вспомнился ещё один забавный случай. Как-то мы обнаружили, что рабочие приправляют свой улов артефактов глиняными фигурками, высушенными на солнце, в основном людей, но иногда животных. Фигурки были сделаны искусно: многие крестьяне прекрасно лепили, — но, очевидно, их выполняли не в той технике. Очень быстро мы заподозрили неладное, потому что при изготовлении фигурок использовался нож, а ни одну из наших доисторических статуэток убейдского и халафского периодов не вырезали ножом. Я выдал вознаграждение за эти находки, и рабочие, решив, что меня удалось провести, стали приносить всё более смелые фигурки, несказанно нас веселя. Когда неделя подошла к концу, я отложил часть фигурок, сохранить на память, а остальные выстроил в ряд, устроив на раскопе выставку. Произнеся речь и объявив все эти предметы подделкой, я последовательно разбил их кайлом, надеясь произвести впечатление на нарушителей. Вынужден признаться, что, к сожалению, я заодно разбил маленькую ложечку из битума, которая была у нас в единственном экземпляре. Подобные ложечки никому до этого не попадались, но теперь я верю, что она была настоящей: в скором времени две или три таких же нашли в древних культурных слоях холма Тепе-Гавра. Что ж, такие ошибки иногда случаются.

Что бы отметить последне дни сезона в Арпачии, мы решили устроить гонки по пересечённой местности. Участвовать мог каждый, кто принимал участие в работе. Суматоха поднялась невероятная. Всем потенциальным участникам на раскопе объявили правила. Мы постановили, что гонки стартуют от ворот Нергала в Ниневии, на мосульском берегу Хосра, и дистанция, таким образом, будет включать переправу через реку, длина маршрута составит примерно три с половиной мили, а финиш будет в Арпачии, прямо под толосом. Участников ждали серьёзные призы. За первое место полагалась корова с телёнком, за второе — овца с ягнёнком, за третье — коза с козлёнком, а за четвёртое, насколько я помню, солидный мешок фиников. Пятый приз — сотня яиц, а за ним по убывающей следовало ещё девять состоящих из яиц призов. Это не всё: каждый участник скачек, добравшийся до финиша и не выбывший по дороге, получал столько халвы, (то есть, столько сладостей), сколько помещалось в его раскрытых ладонях — весьма щедрую порцию. Нашего повара обеспечили работой на много дней: он организовывал закупку призов на мосульском рынке. Повар был родом из Индии. «Слишком много работы, мэмсахиб», — пожаловался он Агате. Думаю, ему не очень понравилось подбирать призы. В день соревнований их привезли в Арпачию на нашем грузовике, и это зрелище доставило большую радость потенциальным участникам.

К сожалению, Тигр как раз вышел из берегов и понтонный мост закрыли, но мы пригласили Тридцатую эскадрилью Королевских ВВС Великобритании, базировавшуюся в Мосуле, посмотреть на действо с воздуха.