Агарта - [65]

– Приглашаю отметить нашу победу, господин лейтенант. – Никита слегка воздействовал на его сознание.

– Принимаю ваше приглашение господин…

– Кранц. Рихард Кранц. Будущий ботаник, – представился он. – Предлагаю поужинать, я плачу.

– Лейтенант Зигмунд Рашер. Принимаю ваше приглашение, – быстро согласился экономный лейтенант.

Рашер предпочитал пиво, которым запивал тушеную капусту с колбасками. Собеседником он оказался интересным. Потомственный врач и карьерист, Рашер вступил в нацистскую партию через несколько месяцев после прихода Гитлера к власти. Долго занимался изучением рака в отделении больницы Мюнхенского университета. Переломным моментом его жизни стала женитьба на певице Каролине Диль, которая предоставляла убежище Генриху Гиммлеру во время борьбы за власть и сохранила с ним хорошее отношение…

Спустя полчаса Никита полностью взял Рашера под контроль, и они стали «лучшими друзьями».

– Через неделю, после того как Каролина познакомила меня с Гиммлером, я был принят в «Аненербе», – бахвалился Рашер. – Никита воздействовал на нужный отдел мозга, и теперь доктора было не остановить. – В тот же день я предоставил рейхсфюреру меморандум, в котором предлагал исследовать пять вопросов из области заболевания раком. Также Гиммлер приказал мне вести долгосрочное наблюдение картины крови у «бессрочно арестованных» с тем, чтобы исследовать заболевания на ранней стадии.

– И как успехи? – с интересом спросил Никита.

– Я не успел довести исследования до конца. Началась война, и меня призвали в люфтваффе. Сразу же направили в Дахау. Когда началась война с англичанами, многих летчиков сбивали над морем. Наши моряки вылавливали их, но спасти уже не успевали. Они умирали от переохлаждения. Также мне поручили исследовать воздействие быстро меняющейся нагрузки на организм человека.

– Это важное исследование для наших славных парней из люфтваффе. Что же вы делали? – помрачнев, уточнил Никита.

– О! Рад, что ты понимаешь это. Некоторые чистоплюи не могут оценить важность моих исследований. В ходе научных экспериментов мы помещаем заключенных в барокамеры, в которых понижаем давление до уровня, соответствующего тому, что существует на больших высотах (до двадцати одного километра над уровнем моря).

– И что происходило с заключенными? – У него пересохло горло.

– Для чистоты эксперимента мы проводим опыты сразу с двумя сотнями человек. Обычно сразу умирает восемьдесят человек на месте, – усмехнулся Рашер. – Еще часть становятся инвалидами. Некоторые, самые крепкие, выживают.

– Понятно, – тихо сказал Никита. Не хотел он больше никого убивать, но такую тварь нельзя было оставлять в живых. С такими знакомыми и сам станешь серийным убийцей.

– А еще мы проводим эксперименты изучения воздействия низких температур на человека, – сел на своего любимого конька Рашер. Он был увлеченным исследователем. – Мы сажаем заключенных в ледяную воду, или держим их голыми на снегу, как в ситуациях, в которые попадали сбитые летчики. После этого «испытываем», как на них действует горячая вода, «арийский травяной чай» или тепло человеческого тела.

– Человеческого тела? – спросил Никита охрипшим голосом.

– Да. У нас в лагере много евреек и цыганок. Мы обкладываем двумя или тремя замороженного заключенного. Если он не сильно замерз, то можно спасти, но все зависит индивидуально от каждого человека.

– А где вы берете травы для чая? Думаю, европейские травы все изучены, – с замиранием сердца закинул удочку Никита.

– Травами занимается руководитель исследовательского отдела ботаники – барон Филипп фон Лютцельбург. Он известный специалист по Южной Америке и так, же как я, занимается лекарством от рака.

– Он тоже работает в Дахау?

– Конечно, – самодовольно усмехнулся Рашер. – У нас для этого созданы лучшие условия. Человеческого материала хоть отбавляй и под боком Мюнхенский университет, который предоставляет своих лучших специалистов и лаборатории.

– Я сам увлекаюсь ботаникой. Как можно встретиться с бароном Лютцельбургом?

– Нет ничего проще. Исследовательский питомник Филиппа находится рядом с Институтом энтомологии в Дахау. Правда, сейчас он в Берлине, на какой-то конференции.

– Скажи, Зигмунд, а вы проводите исследования в Азии? Полагаю, там можно собрать неплохой гербарий.

– Знаешь, год назад из Азии возвратилась Тибетская экспедиция Третьего рейха под руководством штурмбанфюрера СС Эрнеста Шефера. Там были люди из команды СС по сбору растений…

У Никиты по спине пошли мурашки. Наконец-то он приблизился к цели.

– А с ними, случайно, не было тибетского монаха? – прервал он Рашера.

– Про монахов ничего не знаю. Не моя область интереса. Знаю, что они делали измерения почти четырех сотен тибетцев, привезли редкие породы кошачьих и псовых, а главное, множество новых растений. Барон Лютцельбург сразу их высадил в своем питомнике, и до сих пор мы с ними экспериментируем. Уже есть вдохновляющие результаты. Как будущему ботанику, тебе это будет интересно.

– Да! Очень интересно. Я хотел бы ознакомиться с отчетом экспедиции. Это можно устроить? – надавил он на Рашера.

– В принципе можно, – стал массировать тот свои виски. – Копия отчета лежит в архиве, но я могу ее достать. Вот только отчет большой и его нельзя выносить из Дахау.