– Спасибо, сэр.
– Благодарю вас, сэр.
– Но за всеми этими застольями и осмотрами, мы забыли о главном: куда же девались агарики?
– Они исчезли, сэр, – затараторил Носовски, – я везде смотрел… да и комиссия…
– Верно, – сказал Роббинс. – Комиссия их тоже не нашла. Но, как мне кажется, один из нас знает немного больше остальных. Ведь так, Лерой?
– Так точно, сэр! – Повар совсем не выглядел смущенным или испуганным. Наоборот – он улыбался. – Как вы догадались?
– Ну, вы так упорно отказывались раскрывать Маку свои секреты… А способ-то вы знали, верно? Самодеятельность я, конечно, не одобряю, но в конечном итоге вы спасли наш отпуск и, возможно, мои нашивки. Победителей не судят. Я хочу знать лишь одно: как? Как вам удалось?
МакКаллиган уставился на повара в недоумении:
– Это и правда вы, Лерой?
– Я, сэр. Вы спрашиваете как?
Он вытащил из нагрудного кармана толстенную, изрядно потрепанную книгу в засаленном переплете. Аккуратно положил ее на стол.
– Здесь все написано.
«Книга о вкусной и здоровой пище», – прочитал Роббинс.
– Откройте страницу триста двадцать девять, сэр. Там заложено.
Капитан нетерпеливо перелистывал страницы. МакКаллиган тоже наклонился над книгой.
– Вот!
Раздел назывался: «Грибная подливка. Шампиньон двуспорый – Agaricus campestris bisporus».
«Специально выведенный сорт. Ради отличных вкусовых качеств шампиньоны разводят промышленно во многих странах. Один из лучших съедобных грибов».
Ниже шло перечисление блюд. Пятая строчка сверху была отмечена жирной галочкой.
«Подливка к мясу из шампиньонов».
Роббинс отчетливо вспомнил, что во время банкета Лерой подкладывал «фирменное блюдо» только членам комиссии. Из команды никто его не ел.
Или нет?
– Это агарики? – бледнея, спросил Носовски.
– Agaricus campestris, – ответил повар. – Там же написано.
– Но… но почему он считается опаснейшим паразитом?
– Рецепт старый – сейчас его никто уже и не помнит. Эпоха, – Лерой грустно вздохнул, – сублимированных продуктов. Даже в колониях продукты выращивают в гидропонных баках. А все, что лезет из земли, считается сорняками и паразитами. Думаю, на ВанГогу споры попали случайно, вместе с первыми колонистами, и теперь обычный земной шампиньон записали в местные паразиты. Не изученные до конца, а потому весьма опасные.
– То есть вы хотите сказать… наша доблестная комиссия их просто съела?!
– Именно! – повар сиял, как отдраенный услужливым салагой поручень капитанского мостика.
– И сейчас «малоизученная, но несомненно опасная форма» спокойно переваривается луженым желудком сенатора Ивинса?
– Да, сэр. Сенатор остался доволен.
Капитан Роббинс снял парадный берет, устало опустился прямо на ступеньку трапа ходовой рубки, отер рукой пот. Потом улыбнулся.
– В заключительной речи Ивинс одобрительно отозвался о рационе команды. А чистоту наших трюмов отметил особо. Чему сам нимало поспособствовал. Ха. Ха-ха-ха…
Роббинс засмеялся. Через несколько секунд к нему присоединились повар и старпом. Даже карго-холдер улыбнулся, не забывая впрочем озабоченно хмуриться.
А челнок с комиссией уже вошел в плотные слои атмосферы и, выпустив закрылки, плавно выруливал к посадочной полосе северогвианского космодрома.
Ошибку в написании так никто и не заметил.
Жаль.
