Африканский штрафбат - [27]

– А нас то за что?! – заволновался, видимо, самый молодой член экипажа. – Мы же лучший экипаж во всей дивизии.

– Э, хлопчик, надраить корму всегда найдётся за что. Вот ты в крайнем полёте, когда по азимуту Сейшелы маячили, слушал по бортовой радиостанции местную волну с пляжными песенками. А разве тебе не известно, друг мой Мячиков, что гонять без надобности рацию, и тем более слушать капиталистические станции без особого разрешения – категорически запрещено?

– Так ведь Элвис пел! Я его случайно поймал. Как тут можно пройти мимо?!

В разговор вступил обладатель солидного густого баса с импозантной хрипотцой. Похожий на трубное звучание самого солидного духового инструмента этот голос мог принадлежать только командиру экипажа. Во всяком случае, Игорь в этом не сомневался.

– Это тебе пришлось бы спеть в особом отделе арию профессиональной плакальщицы, если б там только прознали про твои «левые концерты», – пробасил старший лётчик, впрочем, вполне добродушно. – Смотри, Шурик, доиграешься!

– А в самом деле, командир, чего к нам лишнего сажают? – вступил в разговор третий участник.

– Понятное дело, чего, – за дверью вновь очень солидно прозвучал бас, – чтобы зонтик надо мной придержать, пока я от автобуса к самолёту иду, кофе в полёте поднести. Заместо стюардессы, в общем. В Главке решили, что раз на новой машине созданы все условия для нашей нормальной работы, то для полноты сервиса не помешает включить в экипаж стюарда. Правда, пока это лишь эксперимент. Но если всё пройдёт удачно, вроде бы даже в Тамбовском училище хотят специальный факультет открыть – военных стюардесс. Мне знакомый мужик из Главкомата рассказал об этом.

– Да ну? – простодушно удивился тот, которого звали Шуриком. – А чего мужика то прислали. Лучше б девку!

– Заканчивай мечтать, Мячиков, через полчаса предполётный инструктаж.

Вскоре вернулся сопровождающий Нефёдова офицер, и пригласил лейтенанта разведки в лётную раздевалку. Игорь смутился, видя, как некоторые пилоты едва сдерживает улыбку, глядя на него. Хохма про стюардессу всем тут понравилась.

Быстро представив команде ракетоносца представителя ГРУ, и отрекомендовав ему членов экипажа, «гид» пожелал всем успеха и удалился.

Игорь чувствовал себя неловко из-за невольно подслушанного им разговора. Но новые коллеги на поверку оказались парнями простыми и компанейскими. А то, что они за глаза перемывали ему косточки, так кто откажет себе в удовольствии подшутить над начальством, особенно, когда ожидаемого ревизора ещё никто в глаза не видел?

Чуть позже Нефёдов узнал, что ребята опасались, что к ним подсадят какого-нибудь щепетильного сухаря в большом чине, который будет во всё вмешиваться и заносить малейшие промашки лётчиков себе в блокнотик, только нервируя этим экипаж. Открытое же и немного застенчивое лицо лейтенанта сразу развеяло их тревоги. И новичок сразу почувствовал, что ему, если и не рады, то во всяком случае не рассматривают «варяга» в качестве досадной обузы.

– Ну что, лейтенант, прогуляемся маршрутом Айболита? – приветливо сбалагурил, протягивая для рукопожатия широкую, словно лопата ладонь командир ракетоносца гвардии майор Кабаненко, мужчина лет сорока пяти. Как там у Чуковского?

И сел на орла Айболит

И одно только слово твердит:

«Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»

Обладатель красивого баса выглядел под стать своему голосу: широкоплечий великан на целую голову возвышался над подчинёнными, поражал богатырской широтой плеч. Но при всей солидности своей фигуры он внушал не опасливое почтение, а симпатию. Есть такие люди, о которых сразу можно безошибочно сказать: «С таким я хоть в разведку, хоть на полярную зимовку, хоть в одной связке на Эверест пошёл бы. Такой на собственном горбу обязательно вытащит, если с тобой вдруг какая беда приключится».

Остальные члены экипажа бомбардировщика Игорю тоже понравились. Если командир являлся для всех непререкаемым авторитетом, то бортинженер – лысеющий крепыш с шикарными усами, судя по всему, был душой компании. О таких, как этот жизнелюб и весельчак, в казачьих станицах говорят: «Родился в лампасах».

А с самым молодым членом экипажа – радиооператором Вячеславом Мячиковым они, как ровесники, и вовсе мгновенно нашли общий язык. Товарищи по экипажу иногда звали радиста «Шуриком». Он действительно был очень похож на милого чудака-студента из вышедшей несколько лет назад на экраны страны кинокомедии Гайдая «Операция „Ы“». Мячикому такое сходство было по душе. При случае он с удовольствием употреблял ударные реплики Шурика, например, знаменитое «Надо, Федя, надо!». Славик даже осветлил свои тёмные волосы перекисью водорода, чтобы ещё больше походить на кинокумира страны.

Впрочем, не смотря на некоторые чудачества Славик-Шурик был добродушным общительным парнем. И не важно, что Нефёдов был офицером, а его новый приятель только старшим сержантом. Приходя в новый коллектив, человеку обычно важнее всего обрести в ком-то поддержку и понимание. Во многом благодаря поддержке Мячикова уже через каких-нибудь двадцать минут у Нефёдова сложилось полное ощущение, что он свой в этой компании.