Африканскими дорогами - [9]

В Гане среди фанти я не раз наблюдал работу внутреннего общественного механизма, созидающего деревни. В его основе лежали два принципа: родовая, коллективная земельная собственность и неотчуждаемость земли.

Крестьяне, селившиеся на пустующих землях, не становились автоматически ее владельцами. Им оставался, как правило, род, который ранее здесь жил и уже освоил какую-то часть окрестных земель. Вновь прибывшие размещались рядом, признавая верховное право на землю тех, кого они застали в этих местах. Тем самым ими принималось и главенство первопоселенцев во всех деревенских делах.

Так создавалось первое «кольцо» зависимости, основывающееся на неравенстве прав в отношении земли. Обязательства перед вождем порождали еще более острые неравенства и новые «кольца» зависимости. Самые крупные поселения в Тропической Африке возникали там, где существовали тиранические, зиждущиеся на социальной иерархии государства. Было ли это совпадение случайностью? Вряд ли.

К тому же с ходом времени получалось так, что обычаи и традиции, в прошлом обеспечивающие выживание общинной группы, превращались в средство порабощения и эксплуатации человека человеком. В руках вождей они становились орудием укрепления их власти.

Меня часто поражала эта метаморфоза. Ее легче всего было проследить, рассматривая изменения, происходившие в системе организации земледельческого труда.

Когда над саванной проходили последние дожди и подсыхала трава, начинались пожары. Огонь шел полосой иногда в несколько километров, выжигая все на своем пути. Он не трогал лишь корявые, с толстой корой деревья; в саванне уцелели только породы, против которых было бессильно самое жаркое пламя.

Как возникали эти пожары? Иногда случайно. Или молния ударит в мертвое, высохшее дерево, или не затопчут костер путники. Но обычно огонь по саванне пускали охотники, рассыпающиеся цепью, чтобы не ускользнула гонимая глухо шумящим, быстрым огнем дичь, еще чаще — земледельцы или скотоводы. Зола удобряла поля, восстанавливала плодородие земли. Скотоводы поджигали саванну, зная, что на выжженных местах быстро появится свежая трава.

В последние дни сухого сезона пожары бушуют обычно повсюду, и в воздухе не исчезает горький привкус дыма. Тогда же с мотыгами в руках на поля выходят люди. Обычно только мужчины. Очередь женщин наступала позднее, когда начинались дожди и требовалось взрыхлять почву, пропалывать и окучивать посадки. Это было женским делом.

Десятки раз видел я подобные картины. Когда мне доводилось останавливаться в деревнях или встречаться со специалистами, я пытался проверить свои впечатления, расспрашивая об организации земледельческого труда. И вот что мне рассказывали.

Существующая в деревнях Тропической Африки традиционная организация сельскохозяйственного производства долгие годы была нерушима, как свод законов. В том, что касалось непосредственно трудового процесса, она выражалась в разработанном до мельчайших подробностей распределении обязанностей между мужчинами и женщинами, между поколениями. Каждый в деревне знал, что ему надлежит делать в поле или дома. Соответственно каждая трудовая операция имела, если можно так выразиться, свой «общественный вес»: старейшина деревни не мог, не теряя лица, собирать дрова для семейного очага — это было женской обязанностью, и, напротив, женщина, за редчайшими исключениями, не смела занять место в совете старейшин.

Некоторые формы трудовой деятельности были вообще объявлены опасными для свободного человека, и только представители отдельных каст, стоящих вне племенного общества, могли ими заниматься. Удивительно, но среди этих отщепенцев оказывался, в частности, кузнец, изготовлявший и мотыгу для крестьянина, и саблю для воина, и украшения для женщины.

Вероятно, способность использовать мощь огня и подчинять себе металл должна была выглядеть в глазах окружающих кузнеца земледельцев как проявление близости к опасным, подспудным силам мира, от которых они пытались оградить себя и многообразными табу-запретами и социальным остракизмом. Касты, четко определяя взаимоотношения отверженных и остального общества, тем самым предупреждали возможность конфликтов, во время которых могли вырваться наружу контролируемые кузнецами имматериальные силы.

Среди земледельческого народа джерма в Республике Нигер кузнец не мог жениться на свободной женщине, а свободному мужчине запрещалось иметь отношения с женщиной из касты отверженных.

Питерская исследовательница Фатумата-Аньес Диарра писала: «Во время сезона дождей женщина участвует в полевых работах, особенно в период сева, когда она сажает зерна в землю. В краю джерма у женщины нет своего поля миля (род проса), она сеет на небольших участках гомбо, сезам, сладкий горошек, тыквы. Пока мужчины работают в поле, женщины готовят еду, которую им приносят. Они так распоряжаются своим временем, чтобы поработать на своем огороде».

У каждого народа континента это распределение обязанностей варьировалось. Мужчины некоторых народов ограничивались тем, что мотыжили землю, остальную работу проделывали молодежь и женщины. Тем самым подтверждался принцип, что земля принадлежит мужчинам, что они хозяева общего благополучия.