Африка в огне - [41]

Надо мной пролетают джульбарсы, испражняясь в зеленых ветвях.

Унавозим цветочки и пашни, силу вражью развеем как прах.

Идут кузнечики стальной лавиною, чтоб манной каше прорваться вперед.

Из ананасов мы повидло сделаем,

Саманарап нас к победе ведет… и т.д. и т.п.

Товарищ из ЦК, несмотря на легкий бодун после перелета, осознал содержание данного шлягера, и недовольно спросил, сдерживающего смех генерала:

– И какой муdак придумал это безобразие?

На что, стоящий рядом Старший полковник Накунда, услышав знакомое словосочетание, радостно сообщил, что это он. Тут еще и Самому эта песня понравилась, особенно окончание куплета, и по этому поводу Накунде капнула очередная награда. Так что, пронесло, но Аким, все равно получивший выволочку от Барона, затаил к Накунде легкую неприязнь, что и сказалось позже.

После того, как новую цитадель Социализма снабдили (сами понимаете кто), кучей техники, оружия и амуниции, Председатель Ревкома захотел провести масштабные учения. С нашей стороны там командовал генерал, и мы туда не лезли, но Накунда всю дорогу выяснял у Акима частности того, как такие учения проводятся в Советском Союзе, и Аким коварно этим воспользовался. Он рассказал, что при больших учениях применяется имитация взрыва Атомной бомбы и это и полезно для военной учебы и весьма зрелищно вдобавок. Накунда доложил об этом Высокому родственнику, тот пришел в полный восторг, и делать данную имитацию поручили именно Акиму, ибо тот, кто проявляет инициативу, тот и становится исполнителем, ну, и чуть позже наказуемым. Стандартного имитатора ядерного взрыва ИУ-59 у нас, естественно, не было, но была смекалка. Пара бочек соляры, по бочке бензина и мазуты, пуд, другой ТНТ, десяток древо-земляных человекочасов и радиовзрыватель. Вот и все дела. Накунда, конечно, принимал во всем этом бурное участие и лично настоял на праве включения 'красной кнопки"' заручившись в этом поддержкой самого товарища Саманарапы. И как только Накунда был утвержден, Аким начал рассказывать Старшему полковнику бесконечные истории об опасности данного имитатора, и о том, что очень часто страдают именно те, кто участвует в подрыве, и что даже под воздействием неизвестных физических явлений, при имитации бывает даже радиация, чем довел его до полной дрожи в коленках. Во время подрыва несчастный Накунда, несмотря на то, что он был в блиндаже, одел две каски и Аким дождался своего часа… Когда бабахнул имитатор, Аким от души долбанул по каскам старшего полковника, заготовленной заранее дубинкой, удар не был очень сильным и не принес физических увечий, но увечья моральные были настолько сильны, что Накунда в момент потерял сознание. Когда в штаб пришло сообщение, что Старший полковник Накунда ранен осколком атомной бомбы, там поднялась паника. Одна из машинисток, также ранее обработанная Акимом, стала кричать, что это был настоящий атомный взрыв, и суматоха поднялась еще та. Короче, когда все улеглось, и, потерпевший гордо пересказывал благодарным слушателям, как в блиндаж влетел осколок с ананас величиной, и его оглушил. Аким уважительно заявил:

– Хорошо, что ты воюешь за нас, камарад Накунда, а ведь будь ты американским империалистом и участвуй в проекте Манхеттен, мне даже было бы страшно подумать о последствиях.

Старшего полковника Накунду повысили до генерала, и зваться он стал отныне генерал Манхеттен. Как, однако, извилисты жизненные пути.

P.S. А осколок был на самом деле. Его изображал заботливо покрашенный в красный цвет здоровенный булыжник.

Банан и плюшевый медвежонок, как фрагменты мозаики

(Фантазия на тему Африканских снов XIХ)

Разворачивайтесь в марше!

Словесной не место кляузе.

Тише, ораторы!

Ваше слово, товарищ маузер.

Владимир Маяковский

Начальство всегда считает, что вы работаете не так много, как положено. И поэтому спит и видит, как бы добавить к уже выполненной работе еще довесок, причем, чтобы вы перед этим не сделали, это уже не считается. Так было и в этот раз. Мы вовремя и, что характерно, в нужное место доставили свой груз, причем почти без приключений. Правда, мост через попавшуюся по дороге речушку нам не удалось пересечь с первого раза. Охрана из местной самообороны почему-то решила, что мы им радостно заплатим за проезд и отдадим половину груза вместе с грузовиком. Они не учли, что это был любимый грузовик старшины Тарасюка. У него в каждом конвое был такой любимый грузовик, то есть – именно тот, где хранилась его главная нычка. Старшина был так взбешен, что, когда уцелевшая охрана разбежалась, он не пожалел личной толовой шашки для того, чтобы поднять на воздух сторожку местных "оборотней с берданками", которые вместо того, чтобы охранять покой проезжающих, пытались их грабить. Взорвать мост ему не позволил Командир, ибо мы собирались ехать по оному сооружению назад, так как другой дороги не было. Всю дорогу старшина возмущался:

"Ну, що це за люди? Свого не мають, так iм чужое треба, чужое им подавай…".

Места тут вообще были своеобразные… Мало того, что это был стык границ трех стран, тут еще и природные зоны причудливо перемешивались. И зеленки тут хватало, и горы кое-какие виднелись, да савану при желании можно было отыскать.