Африка: Сборник - [210]

Юноша повеселел, поблагодарил священника и пошел домой. Как пришел — первым делом схватил колун и расколол пополам колченогий табурет. А оттуда золото посыпалось — триста уокетов![51]

С тех пор старший сын прочно обосновался в отцовском доме и счастливо прожил до глубокой старости. А когда на склоне лет рассказывал эту историю внукам, завершал ее такими словами:

— Как ни хорош чужой совет, все лучше чтить отцовский завет!

ПОЧЕМУ ОСЛЫ ВСЕГДА УЛЫБАЮТСЯ

У одной могущественной гиены умер любимый сын. Пятнистая родня со всей пустыни собралась, чтобы выразить гиене свое соболезнование. Но какие же похороны без поминального плача? А ведь известно, что громче всех ревут ослы. Вот и послала гиена к ним горе-вестника.

Получив приглашение на поминки, ослы устроили сход и стали советоваться, как им быть, — коварный нрав гиен всем известен. Думали-гадали, наконец решили, что лучше разок рискнуть своей шкурой, чем всю жизнь за нее дрожать. Приняв столь мудрое решение, ослы подвязали праздничные ширрыты[52] и поскакали на поминки.

Когда все плакальщики собрались, самая горластая ослица, взбрыкнув, стала на задние копыта и заревела во всю глотку:

Каких костей не разгрызали ваши зубки?

Когда пугал вас мрак или терновый куст?

Кто громче вас хохочет в целом свете?

Чьи глазки в темноте сверкают ярче звезд?

За что же вам такая доля?

Зачем постигла вас беда,

Лишив сыночка навсегда?

О горе нам! О горе!

— Талант! — похвалила гиена ослицу. — Хорошо это у тебя получается. Может, ты еще подскажешь, чем мне угощать моих дорогих гостей?

Смекнув, что одним ревом от хищников не откупиться, ослы начали перешептываться, бросая косые взгляды на сироту-осленка. Но ослик не стал дожидаться, пока его принесут в жертву ненасытным гиенам, и резво убежал. После такого предательства остальные ослы приуныли: теперь на любого из них мог пасть выбор гиен. Вдруг один старый осел воскликнул:

— И-a! И-a! И-a! Догадался я! Чем с жизнью всем нам распрощаться, не легче ль просто улыбаться? Пусть эти обжоры отрежут у нас верхние губы!

Соплеменники поддержали его и дружно выпятили верхнюю губу, чтобы гиенам было сподручней ножами орудовать. После этого хищники отпустили ослов с миром.

На третий день, когда ослы, как принято, вновь появились на пороге жилища гиены, хозяйка гневно завыла:

— Ах вы поганые морды! Да как вам не стыдно скалить зубы, когда в моем доме траур! А ну, дорогие гости, рвите этих наглецов на части, чтобы не путали поминки со свадьбой!

Говорят, с тех пор гиены и охотятся на ослов, а те лишь улыбаются, когда с них сдирают шкуру.

СМЕРТЬ ЖАДНОЙ ГИЕНЫ

Однажды старая гиена и два ее сына подкараулили тучного осла. Повалили они его на землю и загрызли до смерти. Кинулись было детеныши рвать ослиную тушу, да мать на них как рявкнет — те хвосты и поджали. Сидят, скулят, жадно на мясо глядят. А старая гиена их к нему не подпускает, одна ослятину за обе щеки уплетает. Набила облезлое брюхо и кинула старшему сыну ослиное ухо. Голодный младший сынок, которому даже хвоста не досталось, терпел, терпел, да не вытерпел.

— Скоро светать начнет, — скулит. Видно, решил, что советом своим угодит. А гиена только-только по-настоящему во вкус вошла, ничего и слушать не желает.

— Отстань, — урчит, — сама знаю, когда ослов воровать, а когда деру давать! — И дальше косточки обгладывает.

Взошло солнце. Вышел из дому хозяин съеденного осла. Сыновья гиены задали стрекача. А сама она с набитым брюхом даже с места двинуться не может. Испугалась, завыла:

— Вступитесь за меня, детки, не бросайте мать в беде!

Да только тех уж и след простыл: на пустое брюхо ноги резвы!

Гиена зубы скалит, рычит, думает страху на человека нагнать. Да не на того нарвалась! Размахнулся человек и проткнул жадину острым копьем. Из гиены и дух вон.

Вот почему умные люди говорят: кто в одиночку ест, тот в одиночку и помрет!

СОЛДАТ И ДЭБТЭРА

Ехал как-то по дороге верхом на мерине солдат. Видит — по обочине дэбтэра с котомкой за спиной шагает. Поравнялись они, солдат и спрашивает:

— Откуда и куда путь держишь, божий человек? Что несешь?

— Да вот собрался мать свою проведать, несу ей подарок, — смиренно отвечает ему дэбтэра. А у самого в мешке новая ряса, псалтырь и тюрбан — все его богатство.

Разговорились путники, не заметили, как стемнело. Надо ночлег искать. Пошел солдат на постой проситься. В один дом постучался, в другой — никто его пускать не хочет.

А хитрый дэбтэра белым муслином голову обмотал, новую рясу надел, псалтырь к груди прижал, и в первом же доме, куда постучался, ему и ночлег, и ужин предоставили.

Вот поел дэбтэра и говорит хозяину:

— У меня во дворе слуга мерзнет, впусти и его!

Хозяин сжалился и впустил солдата в дом, а мерина к столбу привязал возле двери и овса ему в торбу насыпал.

Дебтэра лег на мягкую постель и тотчас захрапел. А солдат поклевал остатки его ужина и улегся в кухне на циновку, что ему хозяин кинул. В брюхе у него урчит, спина болит, крутился-вертелся с боку на бок — никак сон не идет! И решил солдат на дэбтэра отыграться за свое невезение. Встал, прокрался на цыпочках к изголовью его постели и вытащил котомку с одеждой. Потом вернулся на кухню, взял из очага головню и прожег рясу и тюрбан в нескольких местах. «Посмотрим, — думает, — как ты утром будешь выглядеть, книжник!»