Африка грёз и действительности (Том 2) - [104]

На какую-то долю секунды синкопические звуки барабанов замирают в воздухе — и вдруг все палочки одновременно ударили по выстроенным в ряд нгомам.

Там-там-татата-там, там-там-татата-там, разнеслось по всему просторному подворью в Ньондо. Сотни зрителей теснятся вдоль ограды над нижней частью двора и напряженно ждут прихода инторре, ватузских танцовщиков. Стройные, высокие, до двух метров ростом ватузы в пестрых цветных накидках стоят гордо, с каменными лицами, но появления своих воинов они ожидают так же страстно, как и негры из соседних племен баньяруанда и несколько приглашенных европейцев. В толпе теснятся негритянки с выбритыми в курчавых волосах фантастическими орнаментами. В складках покрывал за спиной матерей спят маленькие дети. Зрители стоят тесно, голова к голове; напряженное внимание; нетерпение…

В нижнем конце подворья вдруг раздался приглушенный шум, и сейчас же вслед за этим появились первые ряды воинов, грудь и лица которых разрисованы белыми полосами. Внезапно они останавливаются и выжидают.

Нгомы загремели в новом ритме.

И вдруг с воинственным кличем танцовщики ринулись вперед. Тела их, как будто отлитые из сплава бронзы и каучука, заполнили все пространство подворья. Для них, казалось, закон тяготения потерял свою силу. Они взлетали высоко в воздух, изогнувшись в талии, запрокинув назад голову, и мягко, как ягуары, падали на желтый песок, держа копье в руке.

Один за другим они судорожными прыжками проносятся по двору; едва босая нога коснется песка, тело на лету застывает в позе нападения. Один за другим несутся они, как призраки. Потом с бестелесной легкостью взлетают над землей; лишь босые раскрашенные ноги отбивают такт по песку.

Первые воины исчезли так же неожиданно, как появились, и под ускоренный ритм барабанного боя на площадь вбежали новые десятки ватузов, чтобы продемонстрировать вершины танцевального и воинского искусства своего боевого племени. Свободные юбочки спускались у них ниже колен, резко выделяясь своей яркой белизной на черных, как эбеновое дерево, телах, лоснившихся на солнце. Прикрепленные над щиколотками босых ног трещотки издавали звук при каждом шаге; с головы свисали длинные султаны из тонкого белого волоса, прикрепленные к красным повязкам, проходившим вокруг лба и под подбородком. Танцоры рассыпались по всему подворью, как резиновые черти; с визгом и воем они падали на землю и сейчас же снова подскакивали вверх, будто вскинутые невидимой пружиной. Земля содрогалась под ударами ног, когда они, дав мышцам предварительно отдохнуть, снова бросались друг на друга с копьями в обеих руках и в последний миг успевали увернуться от удара.

Оскаленные зубы, налитые кровью глаза, срывающиеся с уст нечленораздельные звуки — это был не просто символический танец, представление, устроенное для ватузских вождей, негров из всей округи и кучки европейцев. Под черными узлами мускулов и сухожилий кипела горячая кровь предков, которые, возможно, еще в прошлом поколении заключали в свой воинственный пляшущий круг человеческие жертвы, чтобы с бессмысленной и все же само собой разумеющейся жестокостью бросить их своим разгневанным богам для умиротворения…

К концу пляски лица танцоров утрачивают человеческое выражение, тела извиваются в судорогах экстаза. Как будто в их кипящей крови растаяли условности нескольких десятилетий, прошедших со времени появления в стране первых европейцев. Это было одним из самых потрясающих зрелищ, виденных нами на всем пути по «Черному континенту». Это зрелище в то же время было свидетельством стихийной силы народов Африки, народов, великая будущность которых пока еще дремлет под спудом.

Недалеко на горизонте новорожденный вулкан извергал сотни тысяч тонн пылающей лавы днем и ночью, неделя за неделей.

Символ стихии, не скованной ни законами, ни установлениями.

Символ народа, в жилах которого течет такая же горячая, никогда не застывающая лава. Здоровая африканская кровь…

Люди в окрестностях «заколдованного замка»

Продолжительное пребывание на озере Киву, несмотря на то, что мы были заняты систематической работой, все же дало нам возможность приглядеться к повседневной жизни местных племен. Мы могли наблюдать их обычаи и результаты столкновения старых традиций и языческих верований с современными европейскими влияниями.

У подножия вулканического холма Нгома, возвышавшегося за нашим домом у самого озера, находились две негритянские рыбачьи деревни. С вершины Нгомы открывался живописный вид на разбросанные по кругу хижины, выглядевшие с птичьего полета, как песочные куличики, только что выложенные из формочек на середину утоптанной лужайки. Черные рыбаки каждый день проходили мимо нашего «заколдованного замка» с уловом рыбы, направляясь в Нгому и Кисеньи, чтобы там продать его за несколько франков.

Закончив работу, мы выходили на берег озера Киву и любовались их удивительным рыбацким искусством.

Они улыбались нам, как старым знакомым, махали на прощанье рукой, и вот уже весла ударяли по длинным изгибам волн. Перед мелкой бухточкой лодки всегда становились рядом. Из глиняных мисок на носах шатких суденышек, выдолбленных из целых стволов, поднимались два тонких столба дыма. На ярком экваториальном солнце матовым блеском отливали бронзовые тела.