Африка. Год в Ботсване - [68]

В темноте было невозможно определить, как к нему подобраться, да и, пришло мне в голову, еще неизвестно, что там окажется. И все же хоть какой-то свет был много лучше отсутствия такового. За неимением идеи получше, я поехал дальше, преодолевая ухабистую и все более сужающуюся дорожку. Мы как будто двигались по тоннелю. В кузове все притихли: несомненно, дети заметили наш шанс на спасение, — быть может, не совсем безлюдное местечко для ночлега.

Повернув, дорожка вывела на проезд пошире и почти сразу же снова исчезла. Опять появился свет! Мы снова нырнули в буш, как вдруг на дорогу выскочила импала — наши фары высветили ее черные рожки. А уже в следующее мгновение я пришел в замешательство при виде упорядоченных очертаний — посреди хаотичности дикой местности — геометрически правильных квадратов и прямоугольников вокруг залитого белым светом восходящей луны водоема, ярдов пятнадцать-двадцать в ширину и около тридцати в длину. Это оказался небольшой палаточный лагерь.

На берегу, на деревянных настилах, было возведено шесть или семь просторных прямоугольных палаток. На дальнем конце стояла объемная boma, традиционная круглая африканская хижина с соломенной крышей. Вход в нее был открыт, и внутри она освещалась, судя по всему, электрическим светом. Мы доехали до нее по ровной песчаной дорожке с другой стороны озерца. Полный надежд, я притормозил рядом.

— Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Не волнуйтесь, я через минуту вернусь.

Тревога в задних рядах была едва ли не осязаемой, и несколько маленьких фигурок позади меня прильнули к Элизабет. Тревога на переднем месте была не намного меньше.

Я вышел.

В свете хижины вырисовался силуэт высокого мужчины. Щелчок — и мне в глаза ударил луч фонаря.

— Кто это? — последовал грубый вопрос. Говорили, несомненно, с южноафриканским акцентом.

— Э-э-э… здрасьте… Добрый вечер. Очень извиняюсь за беспокойство, но мы совсем заблудились.

— Ох, а я подумал, что это Дирк! — последовал ответ.

— Дирк?!

Наверняка все-таки не тот Дирк. Для меня это было бы уж слишком.

— Нет, чтоб мне провалиться, меня зовут Уилл. Я из Касане. Я вправду заблудился на этих дорожках. Мне действительно очень неудобно вас беспокоить. Но не позволите ли нам остаться здесь на ночь?

— Ну, вообще-то это будет трудновато, потому как, видишь ли, тут частный лагерь. Полагаю, ты мог бы поставить свою палатку где-нибудь в буше, если хочешь. Да, кстати, а мы — это кто?

Вопреки той чрезвычайной ситуации, в которой мы оказались, я все-таки предвидел этот вопрос. И я не смог найти ответа на него более четкого, кроме как открыть заднюю дверцу Старой Королевы-Мамы. Из нее тут же высыпали все дети, за исключением Ботле, крепко заснувшего в объятиях Элизабет.

— Господи! — выдохнул голос за фонарем.

— Да, я понимаю ваше удивление. Мне и вправду очень неудобно вас беспокоить, но вот такая уж участь выпала на мою долю. Понимаете, мы ехали из Пандаматенги, и я совершенно заблудился, так как не знаю дороги…

Я слышал собственный лепет, продолжая нести всяческую чушь, по мере излияния становившуюся все менее внятной. Неужели он нас прогонит?

— Кто там, черт возьми? — гораздо менее дружелюбно раздалось из недр хижины, теперь уже с явным американским акцентом.

К этому времени человек, задававший мне вопросы, подошел поближе, и в свете фонаря я смог разглядеть, что это был высокий длинноволосый блондин, думаю, лет под шестьдесят.

— Привет, меня зовут Барри, — представился он, не сказать чтоб совсем уж нелюбезно. Он осветил перепуганных, но также и весьма уставших детишек. В этот момент на пороге boma возникли еще две фигуры.

— Я полагал, что здесь никого, кроме нас, не будет! Откуда, черт возьми, они здесь взялись? — уже совершенно негостеприимно заорал американец.

— Ну милый, не будь таким злюкой, — раздался мелодичный женский голос. — Они просто заблудились в этих африканских дебрях. Прояви немного сочувствия. Ну ты только посмотри на этих миленьких детишек. Эй, ребятки, как дела? Господи, вы и вправду такие уставшие. Взгляни на эту маленькую девочку — она просто с ног валится, бедная крошка. Эй, заходите, ребятки, заходите. Отдохните здесь.

— Черт подери, дорогая! Так не пойдет! С какой стати пускать сюда первых встречных. Это только для нас!

— Черт подери, дорогой! — передразнила американца дама. — Ты здесь только для того, чтобы убивать.

Я и без того уже пребывал в замешательстве, а последнее заявление и вовсе привело меня в полный ступор. Но все же ответственность за малышей лежала на мне, так что я сглотнул пару раз и обеими руками вцепился в футболку на груди.

— Мне очень жаль, что мы вас потревожили, и нам не хотелось бы причинять вам неудобств. Я всего лишь надеюсь, что нам удастся найти место, где эти дети могли бы немного отдохнуть.

После добавочной порции ворчания меня пригласили в ярко освещенную хижину. Подмигнув детям и пообещав, что скоро вернусь, я вошел внутрь. Моим глазам понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к свету, после чего они зафиксировали невообразимо роскошную обстановку. С одной стороны стоял полностью оснащенный бар, заполненный древним виски и хрустальными бокалами без ножек. Больше никаких ширм и перегородок в комнате не было. Позади стоял большой обеденный стол, а спереди, возле окна с видом на водоем, — комплект кожаных диванчиков, расставленных вокруг стеклянного столика. Пол устилали шкуры животных. С одного взгляда я опознал леопарда, гепарда и льва. Я поискал глазами мусорную корзину, — конечно же, она была сделана из слоновьей ступни.