Африка глазами наших соотечественников - [94]

Водохранилище, находящееся на дворе, осенено древним сикомором. Рассказывая о великолепии этого здания, один арабский писатель говорит, что карнизы мечети были сделаны из душистого янтаря, для того чтобы услаждать обоняние поклонников.

Мечеть эль-Гакима, занимающая первое место после мечети Тулуна, находится на противоположной, северной оконечности города, возле превосходных ворот Ба-буль-Наср; она основана в 1020 году и разрушена не только временем, но и землетрясением. Колонны ее перистилей, по 15 на каждой стороне, совокуплены из четырех колонн, и хотя уступают красотою тем, которые находятся в мечети Тулуна, но не менее того изящны. С высоты полуразрушенного минарета этой мечети, прозванной светозарною, я долго любовался вицами Каира: возле плодоносных садов знойная пустыня, покрытая целым городом гробов, прилегает к стенам столицы и к самым вратам побед (Бабуль-Наср). Победители, султаны-мамелюки, спят возле, в этой мертвой пустыне…

Ворота Бабуль-Наср еще более привлекли мое внимание, чем развалины мечети эль-Гакима. Я часто на них заглядывался и мало видал построений, носящих на себе отпечаток такой величественной простоты и более приличных стенам великого города. Две четверо-сторонние башни с наружной стороны и две такие же башни с внутренней стороны стен соединены глубокою аркадою; но надобно видеть, какая гармония во всех частях этого массивного здания, как хороши карнизы, опоясывающие эти башни, и потом с каким вкусом сочинены резные каймы аркад; какая мастерская обделка камней! Вообще, стены Каира в некоторых частях достойны внимания прочностью своей постройки и красотою своих бойниц и башен. Мы заметили между прочим вход в цитадель со стороны Мокатама, называемый Бабуль-Джебель. Этот вход укреплен двумя башнями, одна круглая, а другая многоугольная, суженная у основания стен двумя уступами. Каир есть школа готического зодчества.

Сверх зданий самого Каира, для зодчего и вообще для художника открыто изобильное поле изучений на кладбищах, которые суть настоящие некрополисы, или Гробовые города, украшенные всею легкою прелестью восточного зодчества. Мы будем в другом месте говорить о них подробнее.

Незадолго до восхождения солнца были мы уже на площади Румелие, где нашли большое стечение народа. Слепой сказочник сидел, окруженный многочисленными слушателями, и сопровождал рассказ свой припевами при звуке теорбы. Возле него дервиш, рожденный без рук, но с приросшими к плечам кистями, кривлялся и провозглашал предсказания вопрошающим его. Далее, два фехтовальные мастера, вооруженные палками и кожаными подушками вместо щитов, сыпали друг на друга жестокие удары, к удивлению зрителей; там нагой нищий вертелся до обморока. Такие сцены беспрестанно происходят на площади Румелие, сборище праздных.

Базар невольников (Окальт-ель-Джелаб) есть зрелище горестное, но любопытное для европейца. Базар белых невольниц недоступен для чужестранцев. Базар черных издавна устроен в так называемом Хане Гафар, огромном здании с обширным внутренним двором. Невольники, расположенные разными группами, занимают весь этот двор; перед каждою группою видны продавец и покупатели. На террасах, которые расположены этажами кругом этого двора, есть особые отделения или ложи, назначенные для более достаточных купцов; в этих душных ложах сидят под занавесками другие группы несчастных под надзором равнодушного джеллаба, купца, сидящего на ковре и курящего трубку. Все это стадо людей обоего пола, в котором вы часто видите матерей с грудными младенцами или беременных, пригнано из глубины Африки в наготе и рубищах. Здесь, на базаре, тело их умащивают маслом, равно как и волосы; здесь должны они по мановению жезла своего купца и часто под его ударами вставать и разоблачаться для каждого покупателя или просто для любопытного. В глазах их видны попеременно то жадное нетерпение узнать решение своей участи, то отчаяние быть разлучену с детьми или с товарищами своей пустынной жизни. Абиссинские невольники резко отличаются от прочих красотою и правильностью лиц. Большая часть джеллабов — люди бесчеловечные; часто случается, что во время пути некоторые из сих несчастных жертв при первом случае бросаются и утопают в Нил для избежения от их неистовств. Таким образом, продажа бывает для них чаще благодеянием.

Нельзя без сожаления видеть тот класс несчастных жертв разврата, которые известны под именем гавазе, или танцовщиц. Они большею частью абиссинки. Их не должно смешивать, как то всегда делают, с певицами, называемыми альме и которые, получая образование, искусно расточают цветы восточной поэзии в своих меланхолических напевах и услаждают праздные часы муселимов, особенно в гаремах. Танцовщицы-гавазе, о которых так много было говорено под именем альме, производят себя от знаменитого рода изгнанников из Сирии; они исполнены огненного воображения и обучены с младенчества обольщать чувства; их призывают на все богатые торжества, и в виду возлежащих, при напевах и музыке, они совершают столь соблазнительные пляски, что часто доводят до исступления зрителей и исторгают у них богатейшие дары. Таким образом, Ирод пожертвовал главою Иоанна Крестителя для Иродиады! Этот обычай принадлежит еще глубокой древности. Мы не станем описывать этого соблазнительного неистовства: оно изображено в точности у Ювенала. Я был однажды глубоко тронут, завлекшись любопытством на такое зрелище: несчастная абиссинка, полная прелести, будучи, вероятно, против воли, из корысти ее властителя, принуждаема к самой неистовой пляске и исполняя данные ей приказания с лицом принужденно-веселым, вдруг залилась горькими слезами. Я понес с собою тяжкое чувство какого-то раскаяния. Теперь подобные пляски воспрещены публично; но не менее того, они всегда исполняются втайне.