Африка глазами наших соотечественников - [66]
В Уади Шелляль и Уади-Дебод, до самого Дехлита, говорят языком, совершенно отличным от арабского, который начинается от самого почти Джебель-Сильсили, по ту сторону порогов. Язык этот употребляется в Асуане и на островах Элефантине и Филе. Сиэнские пороги на местном языке называются Шелляль, а жители, им говорящие, шеллялие. От Дехлита до других порогов и далее, даже до границы Дарфура и Донголы, природный язык, различный от языка шелляли, называется нуба; жители же называются берберами или барабра: это выражение употребляется шеллялийцами в оскорбительном смысле. Нубийский язык непротивен даже непривычному слуху, не имеет гортанных и твердых звуков, но изобилует звуками носовыми, свойственными многим африканским наречиям; большая часть слов оканчивается на — онго и — инго; оба языка, нубийский и шелляли, наполнены множеством арабских выражений.
Шеллялийцы не совсем черного цвета, но чрезвычайно смуглы. Они весьма тонки и худощавы, но притом крепкого сложения, злы, вспыльчивы, быстры и пылки в разговорах и уподобляются некоторым образом шумящим своим порогам. В Уади-Дебод, по ту сторону Нила, находится небольшое капище, имеющее не более 75 футов длины, но очень хорошо сохранившееся. Пред ним построены в одну линию три моли, служившие некогда воротами для стольких же оград, окружавших, без сомнения, капище. Ныне остались следы только второй ограды. Сей храм кроме преддверия заключает в себе семь комнат или отделений, из коих только средние украшены изваяниями. Кажется, что храм этот был посвящен богине Изиде, и близость его от Филе удостоверяет, что в сем месте находилась древняя Паремболе, лежавшая в 16 тысячах шагах от Сиэны…
В Уади Дехлит и Картасы, в девяти часах расстояния от Филе, цепи скал, идущие по обеим сторонам реки, становятся плоскими и низкими, жилища весьма редки и в столь же жалком состоянии, как и произрастения. В Уади-Тафа, древнем Тафисе, скалы начинают уже возвышаться и, постепенно отдаляясь от берегов, вдруг поворачиваются обратно к Нилу и примыкают полукругом к самому его руслу. На сем-то пространстве построен был древний Тафис, от коего остались только два небольшие храма. Здесь находится первая деревня в Нубии, состоящая из нескольких десятков хижин. Скалы противоположных берегов Нила так стесняют реку в этом месте, что она имеет в ширину не более 30 шагов, и этот узкий проход продолжается на полторы мили. Дно реки усеяно гранитными скалами, которые, выходя на поверхность воды, образуют множество утесистых островов. Один из них, отличающийся своею величиною, называется Дармус. Он заключает в себе развалины древней деревни или, может быть, крепостцы, построенной из несженного кирпича и имеющей довольно высокие и толстые стены. В Нубии находится множество подобных развалин; жители называют их Эбиет эль-Куфера, «строениями неверных». Против Дармуса, на восточном берегу материка, видны также развалины. Это место имеет вид дикий, но весьма живописный и с первого взгляда походит на Сиэнские пороги с тою разницею, что здесь между возвышающимися над поверхностью воды скалами суда свободно, проходят. Этот узкий перешеек называется Баб эль-Келявши, т. е. «воротами долины Келявши», которая отселе начинается. За ним берега принимают прежний вид. Полоса земли шириною от десяти до двадцати шагов, продолжающаяся по обеим сторонам реки, засеяна ячменем, который во многих местах уже был убран с полей (в апреле), и особенным родом пшена, называемого дурр. Скаты берегов усажены растением, называемым турмус (волчий боб), и фасолями, лубие.
В Уади-Келявши находится великолепный храм, пред которым возвышаются две огромные моли, ведущие на обширный, окруженный колоннадою двор, в конце которого устроен великолепный придел, составленный из двенадцати огромных колонн. Храм имеет три большие комнаты, украшенные изваяниями.
Келявши, древний Тальмис, почитается одною из самых живописных развалин, и, без сомнения, одна только может равняться с величественными развалинами Фив. Огромные массы камней из обрушившихся сводов, опрокинутые колонны, редкой работы капители, по которым едва можно пробраться, на первом дворе разбросаны кучами в живописном беспорядке. Этот вид производит необыкновенное впечатление на путешественника. Несколько колонн, величественно возвышающихся из средины развалин, великолепно украшают их и напоминают шесть главных колонн Бальбека (Гелиополя). Взирая на огромные обломки камней, из коих построен был этот храм, должно полагать, что он разрушился от собственной своей тяжести. В приделе живопись повреждена во многих местах, но сохранила краски во всем их блеске; лица богов — голубого, жрецов— красного, а женщин — желтого цвета. В начальные времена христианства храм сей превращен был в христианскую церковь, и тогда все изваяния покрыты были штукатуркою и расписаны изображениями святых. До сих пор голова св. Иоанна видна на последней стене храма, возвышающейся в средине строения. Множество греческих надписей, начертанных набожными путешественниками во время Нерона и Адриана, удостоверяют, что храм посвящен был Солнцу, называемому в одних надписях Мандули, а в других — Сераписом, и, кажется, построен в царствование Птоломеев. Достойна примечания довольно длинная надпись, начертанная каким-то Силько, именующим себя царьком (раошохбс) всей Эфиопии. Он исчисляет свои военные походы и объявляет нубийцам, что если они еще вздумают бунтовать против него, то он придет разрушить их храмы и жилища, истребить мужей, а жен и детей увлечет в тяжкую неволю.
