Афганская командировка - [17]

Утром, едва солнце стало выкатываться из-за гор, многострадальные экипажи Стоцкого заняли место в колонне бензовозов. Кроме двух ЗИЛов-техничек с огромными будками, шедшихвпереди и в хвосте колонны, все остальные машины были КаМАЗы. На случай душманской атаки в колонне шли три грузовых КаМАЗа, в кузовах каждого из которых была жесткозакреплена автоматическая двуствольная 23 миллиметровая зенитная пушка. Два солдата в касках и бронежилетах сидели в креслах открытой всем ветрам зенитной установки и до рези вглазах всматривались в окружающую местность, чтобы немедленно разнести в клочья напавших духов. Первый "зенитный" КаМАЗ шел в голове, второй – по средине, а третий – в конце колонны. В хвосте колонны перед машинами охранения и техничкой катил КаМАЗ Иващенко, а перед ним пыхтел Шубуевский КрАЗ. Усадив старшим машины к Шубуеву сержанта Палия,Стоцкий занял удобное кресло в кабине КаМАЗа. Автоматы да пара гранат-"лимонок" лежали в кабинах наготове.

Жаркое афганское солнце быстро развеяло остатки утренней свежести. Если до Пули-Хумри дорога шла по более-менее равнинной местности, то дальше начинала забираться в горы.Трасса жила своей жизнью. Всевозможные легковушки, пестрые, увешанные побрякушками угловатые автобусы, грузовые огромные 'бурбухайки" всех мастей, здоровенные фургоны,расписанные картинами, как музеи на колесах, – вся эта армада гудела, ревела, чадила, пылила, двигаясь в разные стороны. Контрасты в нищем, изнуренном войной Афганистанепроявлялись везде, а на дороге особенно. Рядом с большущим, сверкающим эмалью и хромом новым американским грузовиком тарахтел как трактор советский "газон" 50-х годов. Топливосамотеком текло по трубке в двигатель из лежащей на крыше канистры, рессоры выгнуты в обратную сторону, однако "газон" упрямо тащил в гору деревянный кузов, груженный тюками навысоту двухэтажного дома. Кабина другой, размалеванной как пасхальное яйцо "бурбухайки" была вся из дерева и конструкцией дверей и окон напоминала веранду. В кабине удивленныйИващенко увидел троих пассажиров, один из которых сидел слева от водителя, а двое справа. В кузове с высокими бортами и дугами для тента везли баранов. На заднем борту, широкорасставив ноги без носков в галошах и держась обеими руками вверху за дугу кузова стоял парнишка лет 15-ти, одетый в широкие брюки и обтрепанный пиджачишко на голое тело.

– Смотрите, товарищ старший лейтенант, все нормальные бараны в кузове спокойно едут, а один наверх вылез! – развеселился Иващенко.

– А что ж ему, бедолаге, делать, если нигде места не хватило? – возразил Стоцкий. – А вон в "Тойоте" еще интересней пассажиров возят, смотрите! У нас такое ни одному гаишнику и встрашном сне не приснится. В бело-желтой "Тойоте" лобовое стекло было набрано из узких вертикальных полосок оконного стекла. Но внимание привлекло не стекло, а трое пассажиров,сидевших в открытом багажнике легковушки свесив ноги назад.

Тем временем пейзаж вдоль дороги становился все более суровым, зелень более редкой и не такой сочной, а домишки в редких кишлаках все больше были сложены из грубого камня. Вглубинах ущелий вдоль дороги, на обрывистых берегах речушек, а то и просто недалеко от обочины трассы валялись искореженные, обгоревшие, ржавые и с остатками свежей краскиостовы различной техники. В основном когда-то это были грузовики, но встречались и обломки огромных зубчатых колес, гусениц, кабин непонятного происхождения. Эти придорожныекладбища машин напоминали груды останков букашек в логове паука, оставившего от шустрых козявок только кучи мертвых хитиновых скелетов. Так и эти, некогда шустрые машины,согретые людскими руками и жившие своей жизнью, попали в паутину молоха войны, умерли в муках, оставив лишь груды ржавых скелетов.

– Жаль, что в Афгане пионеров нет, а то им бы металлолома собирать на миллион лет бы хватило, – невесело пошутил Стоцкий. Иващенко в ответ только кивнул. Настроение явно неулучшалось. Чем выше дорога лезла в горы, тем свежее становился воздух.

– А за бортом уже прохладно становится, – заметил Иващенко, закрывая окно машины, – так мы еще и замерзнем, товарищ старший лейтенант.

– Не боись, солдат, не замерзнем в машине, а выходить мы особо и не собираемся. Ты же не хочешь от колонны отстать?

– Нет-нет! Чтобы из нас душманы "вечный огонь" сделали? Я лучше потерплю до привала, – поежился Иващенко.

Перед очередным кишлаком машины стали останавливаться.

– Чего это они тормозят? Случилось что-нибудь? – заволновался водитель.

– Да не волнуйся, все в норме. Просто скоро перевал Саланг, а тут контрольный пункт и инструктаж. Нам сейчас специальные коробки к противогазам выдадут, чтобы в туннеле отугарного газа не умереть.

– А что там с нами может быть? Я в Союзе несколько раз через туннели проезжал и никто там не задыхался.

– Эх ты, голова садовая! Год в Афгане водителем служишь и не знаешь, что через перевал Саланг прорубили туннель длиной в несколько километров, прямо внутри горы. Представь там вглубине всю нашу колонну и все газуют! А если не дай Бог кто-то остановится и движение перекроет? Чем тогда дышать будешь? Задницей разве что, так и то небось першить будет.