Афганистон - [36]

— Ладно, садись. И ты. А чё было?

— Землетрясение.

— Вот тараканы бежали! Ха!

Боже, какой я мудак.

— Зажигай.

Ночь.

Перекурил. Такой косяк — на пятерых. Аремасн жмоза гас.

Ану. Лэ ма. Гуруш. Ма. Сэту. А. Ла. Ла. Лаю. Лав. Лэ? Голова — подушка.

— Дима! Я не попаду!

НОНА на горе отползала, отстреливаясь. Батальон сгруппировался в поле справа.

Тьма окутала Ершалаим. Только белый снег оттенял пространство вокруг.

Офицеры ушли на свой базар. Давыдов — тоже офицер, тоже ушёл.

Что это было? Нас, как щенков выкинули взад, целую бригаду — у остальных, вроде была та же история — по рации. И мы выкатились. Хотя, за собой Дубин чувствовал силу: я их поубивал!

А сам: тебя не убили, без оружия, пожалели, что ль? Не стреляли в мудака с поносом. Они люди, они человеки. Вот, история, понимаешь.

Чёрт.

ОНИ МЕНЯ НЕ УБИЛИ.

Лежал бы — в поносе. Без штанов. Дубин в красках представил свою несостоявшуюся, нелепую смерть.

Что сказать — спасибо, враги.

Осташко — дембель из взвода АГС. Убит. В лоб. Все его чмошили. Не дождался жизни. Я, почему опять жив?!

Матвеев.

Вот теперь Осташко.

Они что — умерли вместо меня?

Получается. Зачем?

Зачем!!!

Бог?

А Матвеев. И Осташко.

Смуть в мозгу заменила азарт боя окончательно.

Тьма окутала Ершалаим.

Вернулся Давыдов. Ночуем в поле. Ничего начальство не решило. Заняли позиции посреди — в безопасном отдалении и от гор, и от домов, вкруговую.

Снег сыпался реже. Всё реже и реже. И сник. Поставив машину в поле, Дима стал распоряжаться ночлегом: расстелили тент БМДшный, на него положили бронежилеты, каски вместо подушек — пригодились, наконец, железяки ненужные, накрылись плащ — палатками. Дубин полез первым на пост — в башню.

Что такое. Электропривод сдох! Включил тумблеры — и ничего. Ничего не работало. Гранаты, все шесть, оставшиеся, зависли в системе подачи — с той стороны не достать, прицел отсутствовал, всё плохо. И стрелять вручную неудобно, даже тяжело — из пулемета… А пушка осталась без гранат. Ужас! А коль полезут, гады? Высунулся — все спят. Что делать? Кто виноват?

Это взбодрило. Два часа караула провел в поисках поломки, иногда оглядываясь вокруг. Хрен там. Перебило что ль где, пулей, какой, аль тот угол виноват. Я что ль виноват, с тем духом… И не повоюешь теперь полноценно, дальше — нецензурно разговаривал с собой. Замена — Корнеев.

— Витя, полный писец. Нихрена, Е………, Б………, П……, НАХ…, не работает. Как бошка? Ладно, залазь, крутить вручную — здесь. Это вверх-вниз, это влево-вправо. Пулеметом знаешь как, если вдруг курок на крутилке, вот он, тоже не сработает? Ну, гляди — на заднице у него такая херня — в виде полусердца, гы, он заряжен, если что, дави на эту хрень. Всё, давай.

Подняв голову с каски, наутро, первое, что увидел — проехавший мимо БТР с Арутюновым. Сержант из первого взвода, армянин из Баку, был ранен. В руку. Легко. И, остался — не поехал в госпиталь. Отказался, перевязанный. Герой! Тут же стал кандидатом в члены, замполит батальона, шугаясь, лично вылез из своей машины — сказать.

Хотя, в боевом плане этот жест никакого значения не имел. В батальоне убит был только Осташко — тем, первым выстрелом, были раненные и ушибленные, но, немного. Если вспомнить вчерашнее — потери никакие. Дубин вечером, поливая окна из пулемета, когда уже надоело это делать, и появилась возможность соображать, думал, что положили тут немало. Ан, нет. Метель спасла, похоже. Ураган тот не дал моджахедам организовать еще более крутой отпор.

Все встали.

Что дальше?

Собрали бронежилеты, свернули тент. Каски покидали в машину — под ноги.

Что дальше?

Что дальше?

Ничего. Ждем. Подвезли завтрак.

Седьмая рота дернулась куда-то. На что-то нарвались. Постреляли — вернулись.

Бригада вдалеке тоже лезла в дыры. Наверное, это они называли «разведка боем». Эти, стратеги. Все уже было понятно. Нас окунули рылом в дерьмо. И армия и духи — совместно. Одну бригаду — да на Бараки…

Подвезли обед.

Подвезли боекомплект. Хоть пушка теперь не бесполезна. Набрал гранат полную башню.

Начальство чё та суетилось — передвигалось на своих машинах. Мы как стояли, так и стоим.

Подвезли ужин.

Опять та же ночёвка. Достали спальные принадлежности — тент, бронежилеты, каски, плащ-палатки.

Подъем — ни свет, ни заря.

Поехали.

Назад. План провалился. Снова двигаем на Кабул.

10 афганей поменял на три жвачки у бачи в Майданшахре на выезде. Кабул обогнули, на сей раз по окраинам. Стратеги хреновы. Кинули бригаду в дерьмо. Бараки взять — бригадой?! С Царандоем, правда. Да что с него взять, убогого.

Проехали мимо инфекции, мимо кабульского аэродрома, вышли на дорогу.

Вот уже Мухамед-Ага. Зелёнка пошла.

Началось.

Обстреливали без перерыва. Они издевались. Дима вылез из башни — он сел наводчиком: как стрелять?

— Чуть выше.

— Ага.

— Пушку подыми!

— Ага.

Прицел сдох. Из автомата — говно. Хорош АКС, но, поди — достреляйся. Так, смешно. Все палят, конечно, но больше для массовости. В зеленку палим, в ответ.

Чё встали?

Мины.

Мины уже не убирали. Только обозначали. Их было так много, как никогда. Вот из-под правой гусеницы вылезла итальянка, вот другая — из-под левой. Чё та рвануло впереди.

Колонна шла как не домой. Духи обкладывали отовсюду — только что издалека, прикалывались.