Афганистан - мои слезы - [5]

К вечеру, слетевшись со всех сторон, над Кабулом стало кружить много других самолетов. Один за другим они бросались вниз, направляя снаряды в президентский дворец, и резко взмывали вверх. Самолеты летали над городом очень низко, прямо над нашими головами, так что даже невооруженным глазом можно было рассмотреть под крыльями истребителей еще не выпущенные реактивные снаряды. Я содрогнулся при мысли о том, что каждый из них несет смерть. Но, не в силах побороть себя, я продолжал наблюдать за взрывающимся небом. Вскоре мирное голубое небо стало грязным и уже казалось злым от поднимающегося вверх дыма и серых перекрестных линий, оставленных в воздухе истребителями.

Позже я узнал, что в то утро администрация Малалайской женской школы, расположенной в нескольких кварталах к западу от президентского дворца, в связи с напряженной обстановкой в городе решила отпустить девочек домой примерно в 11.30. Но ни отмена занятий, ни тревожные слухи, ни антиправительственные демонстрации не очень волновали двух подружек, покидавших в тот день здание школы.

Спогмай, шестнадцатилетияя дочь господина Мунсифа, нашего преподавателя пушту, и ее подруга Гвульян беззаботно прогуливались по городу, направляясь к дворцу и радуясь отмене занятий. Невысокая Спогмай, с непослушными, до плеч, волосами и мягкой, почти загадочной улыбкой была прямой противоположностью своей лучшей подруги Гвульян, высокой, с длинными, по пояс, волосами и громким заразительным смехом.

Девочки собирались сесть в автобус на остановке рядом с площадью Пуштунистан. Проходя мимо парка Зарнагар, девочки ощутили всеобщую возбужденность людей, заполнявших улицы — особенно рядом с дворцом. Впечатляющее здание резиденции президента и штаб-квартиры правительства возвышалось над городом. Как обычно, над высокой башней на площади гордо развевался флаг Республики Афганистан.

— Почему танки на площади? И почему джипы полны солдат? — спросила Спогмай.

— Может быть, это какие-нибудь военные учения, — ответила Гвульян. —Ты только посмотри на цветы в дулах автоматов. Красиво, не правда ли?

Подружки весело рассмеялись. Настроение у них было таким же ясным и безоблачным, как этот солнечный апрельский день.

Гвульян предложила еще немножко посмотреть, и девочки, пройдя мимо гостиницы «Кабул», остановились у здания почтамта. Через дорогу, в ресторане «Хайбер», обедали люди.

Внезапно прозвучал взрыв танкового снаряда. Испуганные люди подняли глаза, но никто не пошевелился. Затем выстрелы выпущенных в президентский дворец снарядов раздались снова и снова. Посетители ресторана, вскочив с мест, ринулись к выходу, задевая и переворачивая на ходу ресторанные столики. Прохожие разбегались кто куда, и машины на полном ходу неслись прочь.

Солдаты начали нервно стрелять во все стороны, и люди на улицах и тротуарах стали падать. Некоторых смерть настигла сразу, другие лежали на земле, корчась от боли. Те, кто мог, пытались подняться на ноги, чтобы убраться подальше от этого ужаса.

В панике Спогмай тоже бросилась бежать. Мальчик лет двенадцати бежал вместе с ней, пока не упал, подкошенный пулей. Краем глаза Спогмай заметила красивый желтый цветок рядом с его рукой.

Невероятно напуганная, Спогмай пустилась бежать еще быстрее, но споткнулась, потеряв туфлю. «Куда же бежать?» — в панике металась она. Спасаясь от солдат и танков, Спогмай ринулась к какой-то открытой двери с криком: «Гвульян, ты где?». Не получив ответа, она заскочила в дверь, упала и, прокатившись кубарем по грязному полу, затихла в дальнем углу. Повернувшись к двери, она увидела Гвульян, тоже влетевшую внутрь в поисках убежища.

Исцарапанные и взъерошенные, девочки с рыданиями кинулись друг другу в объятья.

— Гвульян, если мы останемся здесь, то окажемся в ловушке, — прокричала Спогмай. — Нам нужно бежать.

На четвереньках, не обращая внимания на свои израненные ладони и коленки, девочки выползли из дверей и направились к ближайшему магазину. Оттуда, прижимаясь к земле, они перебегали от дома к дому до тех пор, пока не выбрались из дыма и паники. Прислонившись к стене, они наконец-то смогли остановиться и отдышаться.

Задыхаясь и всхлипывая, Гвульян спросила:

— Что это? Что происходит?

— Я не знаю, ответила Спогмай. — Я хочу домой.

К вечеру безошибочно различимый звук выстрелов из ружей и автоматов заставил нас с Джули укрыться в дальней комнате нашего домика. Когда стемнело, мы завесили окна одеялами, чтобы стекло, вылетая, не поранило нас.

В темноте, прильнув к радиоприемнику, мы слышали много политической риторики, но так мало достоверной информации. И все же радио давало хоть какое-то представление о том безумии, которое творилось за стенами дома.

Со всех сторон доносилась автоматная стрельба, нарушающая ночной покой. Около полуночи одно из решающих танковых сражений развернулось в четырех кварталах от нашего дома. Каждый выстрел орудия сотрясал землю, приводя наше скромное жилище в движение. Мы сняли матрасы с кроватей и легли спать на полу. Слишком встревоженные, чтобы заснуть, мы с Джули провели всю ночь в разговорах и молитвах за наших афганских друзей и друзей из других стран.