Афганистан - мои слезы - [10]

Когда прозвенел последний звонок с урока, мы должны были взять свои пальто и построиться. Я взял коробку и в последний раз взглянул на свою любимую игрушку. Затем подошел к Альберту.

— Альберт, — сказал я, — у меня для тебя есть подарок. Я хочу подарить тебе свою машину.

Альберт посмотрел на меня с недоверием.

— Вот, возьми. Это тебе, — сказал я, протягивая ему игрушку. Но он все еще боялся взять ее в руки. Вместо этого он попятился и повернулся боком, пристально рассматривая машину.

— Это честно тебе, Альберт, — повторил я. Мне хотелось, чтобы он поверил, что я не пытаюсь сыграть с ним жестокую шутку. Очень осторожно он протянул руку к коробке, все еще ожидая, что я отдерну ее обратно. И только когда он уже держал коробку обеими руками, огромная улыбка озарила его лицо. Он не знал что сказать.

Одноклассники, которые стояли недалеко от нас, начали переговариваться между собой.

— Давид отдал свою машину Альберту, — сообщил один из них. Они обступили нас, рассматривая сверкающую машину в руках Альберта.

Хорошенькая, красиво одетая Карен сказала: «Давид, ну почему ты не подарил машину мне?».

«Зачем ей, у которой все есть, нужен подарок Альберта?» — думал я. Ее слова расстроили меня.

Опасаясь, как бы кто не попробовал отобрать у Альберта машину, я стоял рядом с ним.

Когда подошла наша учительница и спросила, почему мы до сих пор не построились, кто-то сказал: «Давид отдал Альберту свою новую машину».

Она посмотрела на коробку в руках Альберта. Затем, помолчав, спросила:

— Давид, ты правда отдал Альберту свою машину?

— Да, миссис Браун, — ответил я.

— А тебе мама разрешила?

— Да, миссис Браун.

— Это точно?— спросила она еще раз.

Я был в отчаянии. Я знал — она подозревает меня в том, что я говорю неправду, поэтому со всей искренностью, на которую я только был способен, сказал:

— Да, миссис Браун. Я спросил у мамы разрешения, и она позволила мне подарить машину Альберту.

— Ну хорошо, — медленно произнесла она. Я знал — у нее все еще оставались сомнения, и поэтому очень обрадовался, что она не забрала у Альберта мой подарок.

Мы все надели пальто и построились, ожидая, когда нам скажут, что подъехал наш автобус. Услышав: «Номер один», я открыл дверь, затем остановился и оглянулся назад. Альберт стоял, прижимая к груди свое новое сокровище, его глаза горели, и на лице красовалась широкая улыбка.

Вдруг я почувствовал, как меня охватило глубокое чувство счастья, и на глаза навернулись слезы. Я крепко сжал губы и заморгал. Я даже не подозревал, какое большое счастье — делиться тем, что у тебя есть. Я поблагодарил Иисуса и прошептал: «Иисус, Альберт счастлив. Я так рад, что подарил ему свою машину». Спускаясь по бетонным школьным ступенькам, я молился: «Иисус, пожалуйста, не позволь никому отобрать машину у Альберта».

Наша семья неизменно посещала церковь в городе Уоррене, где пастором был мистер Калдвелл. Его единственный сын Ноэль стал моим самым лучшим другом и моим идеалом. Поскольку мне было всего лишь девять лет, а ему — целых двенадцать, я всегда смотрел на него с особым восхищением. В других обстоятельствах разница в возрасте могла помешать дружбе, но в нашем случае этого не произошло.

Ноэль был глубоко верующим подростком и преданно служил Господу. Он научил меня мечтать. Мы проводили часы, мечтая и давая обещания друг другу — совсем не пустячные обещания. Данные нами обеты были проверены временем и честью. Мы пообещали быть вместе во время всех самых важных событий в жизни друг друга, чего бы нам это ни стоило. Даже после того как семья Калдвеллов переехала в другой город, мы с Ноэлем остались лучшими друзьями.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, моим подарком на Рождество стал билет до Колумбии, города в штате Южная Каролина, где в то время нес служение пастор Калдвелл. Мне очень хотелось увидеться с Ноэлем, и за несколько недель до Рождества я попросил родителей вместо подарков купить мне билет на автобус туда и обратно. И хотя это было довольно накладно для нашей семьи, родители согласились. Я трепетал в ожидании рождественских каникул и первого самостоятельного путешествия.

Наконец наступил день моего отъезда. Папа довез меня до автовокзала и помог мне купить билет.

Заходя в автобус, я повернулся и сказал: «Большое спасибо, папа». Он кивнул головой, и двери автобуса закрылись.

Я устроился на мягком автобусном сиденьи и стал прислушиваться к равномерному шуршанию набирающих скорость колес. Когда возбужденность, охватившая меня в начале моего более чем тысячекилометрового путешествия, улеглась, я стал смотреть по сторонам и погрузился в свои мысли.

Глядя, как за окном мелькают фермы и деревенские пейзажи, я размышлял: «Кем я буду, когда вырасту? Может быть бизнесменом?». Мимо автобуса, мигая красными огнями, пронеслась патрульная машина, и я подумал: «А как насчет работы в полиции? Или, может быть, я стану моряком, как тот молодой человек, который сидит впереди меня; морская форма ему очень к лицу».

Я поудобнее устроился на сиденьи, рассматривая живописное здание церкви с белым шпилем, мимо которого мы проезжали, и подумал об отце Ноэля.