Афганец - [11]

По словам почтальона, почты он получал мало, главным образом официального вида конверты из толстой бурой бумаги, но и те просил оставлять в пабе «Бычья голова», чтобы не тащиться по длинной и разбитой дороге. Сей благородный жест был оценен по достоинству прежде всего почтальоном. Письма адресовались «полковнику», но сам мужчина никогда не называл себя так: ни когда заказывал выпивку в баре, ни когда покупал газету или продукты в магазине. Он только улыбался и всегда был неизменно вежлив. К высокой оценке, которой удостоили приезжего местные, примешивалась изрядная и всё возрастающая доля любопытства. Слишком многие из «новеньких» вели себя развязно и бесцеремонно. Кто же он? Откуда прибыл? И почему решил обосноваться именно в Меонстоке?

В тот день после визита в деревню он зашёл в старую церковь Святого Андрея, где познакомился и поговорил с настоятелем, преподобным Джимом Фоули.

Отставной солдат все более укреплялся в мысли о том, что принял верное решение. У него есть старенький горный велосипед, на котором можно будет кататься до Дроксфорда и покупать свежие продукты на местном рынке. С крыши амбара ему открывались сотни дорожек и тропинок, исследованию которых можно посвятить часть свободного времени. И если какие-то из этих тропинок приведут к древнему, сложенному из настоящего дерева пабу, он с удовольствием отведает сваренного по старинному рецепту пива.

Но прежде, через два дня, он посетит воскресную службу в церкви Святого Андрея, чтобы помолиться в тихом полумраке её древних каменных стен.

Он попросит прощения у бога, в которого искренне верит, за всех тех, кого убил, и за упокой их бессмертных душ. Он попросит вечного мира для всех своих товарищей, умерших на его глазах. Он поблагодарит господа за то, что никогда не убивал женщин, детей и тех, кто приходил с миром. И ещё попросит о том, чтобы, когда наступит день, бог простил ему грехи его и впустил в царство небесное.

Потом он вернётся в усадьбу и продолжит дело, за которое взялся. Всего-то и осталось, что положить тысячу плиток.

При всём том, что Агентство национальной безопасности занимает целый комплекс зданий, оно составляет лишь крохотную часть Форт-Мида, одной из крупнейших военных баз США. Расположенная в четырех милях от автострады № 95 и на полпути между Вашингтоном и Балтимором, база является местом жительства и работы для 10 тысяч военнослужащих и 25 тысяч гражданских лиц. По сути это целый городок со всеми полагающимися городу жилыми удобствами. Её секретная часть задвинута в дальний уголок внутри строго охраняемой зоны безопасности, бывать в которой доктору Мартину ещё не приходилось.

Седан беспрепятственно катил по территории базы, пока не оказался у ворот той самой зоны, где у них проверили пропуска и подвергли процедуре фейс-контроля, пройти который британскому профессору помогло то, что за него поручился человек в тёмном костюме. Ещё через полмили автомобиль остановился у бокового входа в главный корпус. Доктор Мартин и его сопровождающий вошли. Вооружённая охрана проверила их ещё раз, потом последовали звонки, потом сверка отпечатка большого пальца, сканирование сетчатки глаза — и наконец добро пожаловать.

Марафонский забег по длинным пустым коридорам закончился у двери. Никакой таблички на ней не было. Сопровождающий постучал. Дверь открыли. Мартин переступил порог и оказался среди знакомых лиц, друзей и коллег, также членов комитета по Корану.

Подобно большинству служебных правительственных помещений, это было обставлено исходя единственно из соображений безопасности и функциональности. Окна отсутствовали, но кондиционеры подавали свежий воздух. Круглый стол. Стулья с прямыми спинками. На стене большой экран — на случай, если нужно что-то демонстрировать. Столики с кофейниками и подносами с закусками для ненасытных американских желудков.

Хозяева, двое далеко не академической внешности офицеров разведки, вежливо, но коротко представились. Одного, заместителя директора АНБ, прислал сам генерал. Другой, представитель министерства внутренней безопасности, прибыл из Вашингтона.

Экспертов, включая Мартина, было четверо. Все они хорошо знали друг друга. До того как дать согласие на вхождение в безымянный комитет, каждый уже либо был знаком с другими заочно, по публикациям, либо встречался с кем-то лично на семинарах, лекциях и конференциях, посвящённых той единственной книге и той одной религии, изучению которой они отдали немалую часть жизни. Мир тех, кто столь глубоко предан изучению Корана, отнюдь не велик.

Терри поздоровался с докторами Людвигом Шраммом из Колумбийского университета, Беном Джолли из «Рэнд корпорейшн» и «Гарри» Гаррисоном из Института Брукингса, у которого определённо было какое-то иное имя, но которого все называли просто Гарри. Старейшим и, соответственно, старшим был Бен Джолли, похожий на медведя увалень, который первым делом, не обращая внимания на поджавшего губы заместителя директора, извлёк из кармана и раскурил устрашающих размеров вересковую трубку. Затянувшись и выпустив клуб сизого, как от осеннего пожара, дыма, он удовлетворённо кивнул. Смонтированная под потолком вытяжная система «Вестингауз» напряглась и почти преуспела, но было ясно, что с такими нагрузками она уже не справляется.