Аферисты - Славные времена - [10]

Но данная ситуация таких вольностей не позволяла - он излишне "засветился" в этой семье и мог быть уличен с поличным моментально. Здесь рисковать было нельзя.

Скрепя сердце и воровской зуд в руках, Альфред Викторович собрал свои вещички, застегнул ремни чемодана, водрузил на голову попорченную шапку, нашел дубленку и уже хотел покинуть негостеприимную виллу, как вспомнил, что в ванной комнате забыл свой роскошный английский несессер. Оставлять его здесь было обидно - в чехле крокодиловой кожи хранилась великолепная бритва, при которой было ещё неиспользованы три аппарата двойных платиновых лезвий. К тому же, несессер числился подарком (назовем его так) предпоследней доброй подруги Альфреда Викторовича. Дама она была капризной и требовательной, но щедрой, а кроме того - жена Министра. Бритву и памяти о госпоже министерше было жаль.

Альфред Викторович прошел в ванну, обнаружил свой несессер, сунул его в карман, покинул ванную комнату и уже на лестнице оглянулся, перед тем, как выключить свет.

Какие-то непонятные пятна от дверей гостиной к кухне - черные пятна на чистом паркете пола - привлекли его внимания. Впечатление было такое, будто неряшливая хозяйка проволокла по полу мокрую тряпку и забыла затереть за собой лужи.

Ничем особо не насторожившись, Альфред Викторович аккуратно поставил на пол чемодан и двинулся вдоль грязного следа на кухню, движимый лишь чувством природного и, следует признать, повышенного любопытства. До кухни нужно было сделать около полуторы дюжины шагов, но уже на третьем - Альфред Викторович сообразил, что вовсе не любознательность толкнула его вперед, а звонкий сигнал опасности, колокольчиком зазвеневший в затылке. А на пятом шагу Альфред Викторович осознал, что пятна на полу совсем даже не черного цвета, а скорее бурого, а уж если набраться смелости и признать очевидный факт, то по краям эти пятна имели явственный красный оттенок. Следовательно, вполне возможно - кровь.

С момента этого открытия ноги Альфреда Викторовича приобрели ватную упругость, задрожали, переставлялись вперед сами по себе, хотя все тело рвалось назад - к чемодану, автомобилю, дороге, в какую-нибудь нору поглубже забиться и нишкнуть. Он замер на пороге кухни, включил свет, присмотрелся и еле слышно произнес.

- Матка Бозка, ченстоховска!

В этот критический момент его жизни, следует признать, что причастностью к шляхетскому племени аристократов Комаровских Альфред Викторович хвалился зря - никакого отношения его родословная к польским панам не имела, по сути дела - он был чистейший русак. Но ему нравились водка "Выборова" и легенда о своем рыцарском происхождение и потому, кроме выражения: "матка бозка ченстоховска", он ещё использовал всем известные: "дзенькую, пане", "прошу, пане", "пся кревь" и "дупа", что соответствует грубому олределению "задница" - по русски.

- Мать твою так! - перевел свою молитву на родной язык Альфред Викторович, закрыл глаза - открыл, но пейзаж на кухне не изменился.

Молочно-розовый, обнаженный и мускулистый торс Федора Чуракова лежал ничком на полу. На крутых ягодицах были туго натянуты почти прозрачные трусы, а более ничего надето не было. В откинутой левой руке он сжимал большое махровое полотенце, а правая - подломилась под грудь. Темноволосая голова уткнулась в пол, вернее: в лужу крови, которая дымилась - как показалось Альфреду Викторовичу. При категорической безжизненности расслабленного тела оно как - то выгнулось посредине, будто бы под живот Чуракову подложили подушку.

Альфред Викторович в полном бессилии опустился на четвереньки и заглянул под тело, тут же обнаружив, что где-то в районе солнечного сплетения торчит длинная ручка ножа. Но самого клинка не было видно, только рукоятка: черная гладкая, с потеками крови. Пальцами правой руки Чураков словно бы ещё хватался за рукоятку ножа, в предсмертной судороге пытаясь вырвать клинок из груди.

Но с другой стороны, мелькнуло в голове Альфреда Викторовича, быть может, несчастный сам себе вонзила в тело этот нож? Или упал на него, удерживая в руке? От глубокой обиды на жену - выбрал именно такой азиатский способом самоубийства?

То есть - выгнал жену, отправил домой охранника Ишака, (или в обратном порядке) помылся в ванне, надел чистые трусы и нанизался на собственный нож?

Но разработку этой мысли Альфреду Викторовичу осуществить не удалось, поскольку мозг его вдруг дал сбой, отупел, неожиданно накатилось состояние прострации и он мог лишь фиксировать вполне очевидный факт - голый Чураков Федор Михайлович лежит на полу, грудь его пробита сталью клинка, а сам он, Комаровский А.В., сидит на корточках и нет сил ни встать, ни сесть, ни растянуться рядом с трупом. А то , что перед ним именно труп - Альфред Викторович не сомневался.Зубы Чуракова были оскалены, лицо перекошено в яростной гримасе, глаза полуприщурены, но уже мутны и пусты.

Разум Альфреда Викторовича оцепенел, а все чувства выдавали странную, ирреальную информацию, что по дому кто-то ходит, скрипят половицы лестницы, люди переговариваются, на первом этаже звучит музыка и, судя по смеху, там начались танцы, в окошко заглянуло солнце. Или - даже запел церковный хор. Потому, что сильно запахло зажженными свечами.