Афера - [4]

— Анатолий Фёдорович, — словно к дав нему знакомому, обратилась женщина к умевшему удивительно быстро сходиться с людьми Воронцову, — где нам будет удобнее поговорить?.. Останемся здесь или…

— Я думаю, лучше все-таки не спеша про двигаться к выходу. Тут очень много народу, а по дороге нам никто не помешает все обсудить, и вы изложите свою точку зрения. В целом с ситуацией мы знакомы… Вы не против? — он слегка улыбнулся.

— Отчего же, конечно… Разрешите? — легко согласилась женщина и, вопросительно посмотрев на стоявшего рядом Макарова, аккуратно взяла его под руку. — Мне так будет легче идти.

Однако осуществить задуманное и повести общий разговор им так и не удалось, поскольку первый же, совершенно незначительный вопрос повлёк за собой настолько неожиданный, эмоциональный ответ женщины, что это привело к повороту разговора в совсем иное русло и даже к сокращению состава его участников.

— Тогда, — сказал полковник, отступая чуть в сторону от пристроившейся к Макарову женщины и давая им дорогу, — начнём, если позволите. Лариса Тимофеевна, изложите нам свою точку зрения на все случившееся, а мы с Алексеем, если понадобится, зададим несколько вопросов.

— Точка зрения моя неизменна и вам, Анатолий Фёдорович, уже известна, — капризно и нервно возразила Женщина. — Суть её в том, что Павлик не мог погибнуть так беспричинно — просто напиться, полезть в море и утонуть!.. Он действительно любил иногда выпить, погулять, но не до такой же степени!..

— До какой степени? — с иронией прервал её Воронцов, так как тётушка явно собиралась приукрасить облик любимого племянника.

— Ну, хотя бы до такой, чтобы полезть в море, особенно при волнении в пять баллов…

— А почему вы в этом уверены? — не отступался полковник. — Вы, наверное, по себе судите, но ведь у мужчин и женщин совершенно разные взгляды на степень риска. Все мы в молодости совершали или способны совершить… — он попытался развить свою мысль, но расстроенная дама перебила его, внезапно отцепившись от Алексея и скрестив руки на груди, словно приготовившись к бою!

— Глупости, — воскликнула она, — глупости, Анатолий Фёдорович, все глупости… Вы не знали Павлика и не имеете права. Он бы никогда… Вам… — она захлёбывалась словами, и Алексей стал уже подумывать, что дело действительно не стоит и выеденного яйца, когда неожиданно раздался короткий ироничный смешок того, о чьём присутствии уже успели забыть.

— Все это туфта, — послышался спокойный, насмешливый голос безмолвного до сих пор человека в потрёпанных джинсах. Все — и рассерженная, расстроенная дама, и Воронцов, и Макаров — разом повернулись к длинноволосому парню. Тот, словно сделав им одолжение, лениво пояснил: — Пашка не умел плавать и поэтому не полез бы в море. — Своим коротким сообщением парень прервал возмущённо-патетические воспоминания женщины, не относящиеся к сути дела.

Высказавшись, приятель покойного замолчал и, вытащив сигарету, щёлкнул зажигалкой. Возникла небольшая пауза, и Макаров перевёл взгляд с равнодушной физиономии немногословного молодого человека на женщину. Казалось, что строгая дама не потерпит такого пренебрежительного к себе отношения и сделает замечание молодому грубияну, оборвавшему её речь. Но, к своему удивлению, он обнаружил на лице женщины лишь заинтересованность — явную дружескую заинтересованность и даже уважение к столь небрежно державшему себя с ней парню.

— Ах, — произнесла она даже немного виновато, обращаясь к Макарову, — я забыла вам, Алексей, представить моего спутника. Это друг Павлика, Дима Лушненко, они ещё со школы были друзьями…

— С детского сада, — усмехнулся парень.

— Да, с детского сада, — прежним виноватым тоном подтвердила женщина, словно извиняясь перед молодым человеком за свою забывчивость. — Да, Дима прав, — поспешно добавила она, — Павлик действительно не умел плавать…

— И не просто не умел, — небрежно-нахально усмехнулся Лушненко, выпустив целое облако сизого дыма изо рта, — он вообще боялся воды, даже у берега редко купался… Только, знаете, в бассейне или в сауне — в общем, где наверняка известно, что мелко; да если ещё.. — он снова усмехнулся, — …с девчонками, голышом.

— Да что ты? — преувеличенно радостно откликнулся Воронцов. — С девочками и я бы не отказался. — По тону Макаров понял, что полковнику не нравится манера длинноволосого нахала разговаривать.

Иронию в голосе Анатолия Фёдоровича уловила и женщина. Ей стало неудобно — благодаря стараниям её спутника сама она в ходе разговора представала в каком-то по меньшей мере двусмысленном виде, а расследование, о котором она ходатайствовала, все яснее виделось совершенно бессмысленным в силу особенностей характера покойного Павла, раскрываемых его циничным приятелем.

— Дим, зачем ты так? — сделала она робкое замечание продолжавшему спокойно покуривать, немного исподлобья глядя на всех, парню. — Это же не относится к делу… Паши нет, зачем же говорить о некоторых его…

— А к чему это относится, к телу? — не собираясь, очевидно, менять привычного насмешливого тона, тут же передразнил тот. — Пашка был, какой был, и нечего его теперь приукрашивать. Если с девками побаловаться любил — так это ж естественно и для здоровья полезно, — он усмехнулся, с явным удовольствием наблюдая, как щеки женщины заливает румянец. — И водочку любил, а воды боялся — так это ж тоже его природа, так чего же стыдиться, а?