Афера на выборах - [8]

К слову сказать, для тех, кто видел и контактировал с Ельциным в этот период (а это был все более и более широкий круг людей, во всяком случае, шире, чем кулуары ЦК КПСС или министерства, в котором он оказался после того, как его вывели из ЦК КПСС), так вот, достаточно широкий круг людей увидел, что этот человек, ставшим лидером России, по сути, слабо вменяем в силу постоянного алкогольного отупения.

Я припоминаю, например, такой эпизод. На VII Съезде народных депутатов в декабре 1992 года ни одно заседание Съезда Ельцин не просидел целиком. Он либо выступал, затем сразу же уходил, либо появлялся на своем месте в начале заседания на короткое время, потом опять же пропадал, либо появлялся, чтобы сделать какое- то короткое заявление, после чего опять же уходил. Одним словом, постоянно на Съезде он не присутствовал. Дела у него были или что-то другое — из зала было не понять. Но вот, в один из таких заходов, он посидел некоторое время на своей специальной президентской трибуне (она стояла не в президиуме Съезда, а как бы рядом с ним), после чего наступил перерыв, и Ельцин решил выйти из Большого Зала Кремлевского Дворца не какими-то дальними кулуарами, а через общий коридор, в котором обычно толпились выходившие с заседания делегаты и гости Съезда. В этом коридоре оказался и я, и увидел, как мимо проходит Ельцин.

Это было впечатляющее зрелище. Во-первых, потому, что он был окружен плотнейшим кольцом охраны, которая фактически расталкивала всех, кто попадался на пути следования президента, в то время как тот шел в середине, в образовавшемся небольшом пятачке. Во-вторых, что меня поразило еще больше, президент шел какой-то особой походкой, чем-то схожей с поступью циркового медведя на задних лапах: неустойчивой, переваливающейся с ноги на ногу. При этом к его лицу как бы приклеилась какая-то глуповатая улыбка. В тот момент я оказался притиснутым к известному демократическому депутату Травкину и спросил, не обращаясь специально к нему, а так, как бы в воздух: «Он что, пьяный, что ли?» На что последовал ответ, также обращенный не ко мне, а скорее вырвавшийся сам по себе: «В дымину!..»

То есть состояние президента, которое я увидел впервые, на самом деле для окружавших его людей не было каким-то неестественным. О пристрастии Ельцина они знали и понимали, что он не в состоянии уже принимать самостоятельно какие-либо решения, потому что этого просто не позволяло его физическое состояние.

Из тех же воспоминаний о VII Съезде всплывает еще такой случай. Как-то раз на одном из заседаний по поводу разгоревшейся дискуссии выступил Ельцин. Он вышел, прочитал свою речь по бумажке в течение 3-5 минут, достаточно эмоциональную, с его мощными знаменитыми паузами и ударениями, после чего вернулся на свое место, а еще чуть позднее вовсе покинул заседание. Кстати, на этом Съезде речь шла как раз о прекращении его чрезвычайных президентских полномочий. Это ему чрезвычайно не нравилось, именно вокруг этого и шла дискуссия Съезда: поддерживавшие его демократы пытались продлить ему эти полномочия.

Прослушав речь Ельцина, я не стал ждать окончания заседания и с плотской целью побыстрее прорваться к буфету, пока не хлынула выходящая с заседания толпа народа, вышел в коридор. Рядом с буфетом было что-то вроде информационного стенда, где вывешивались разные материалы Съезда. Среди прочих я увидел только что произнесенную речь президента. Еще отметил — насколько оперативно! Подошел, прочитал ее. И только отойдя, спустя несколько мгновений до меня дошло — что я прочитал! Я рванулся назад, чтобы сорвать этот листок и сохранить его на память. Но кто-то успел это сделать до меня. И ведь было что сохранять! Это была копия непосредственно того, что Ельцин читал с трибуны, той самой бумажки, что лежала перед ним. Но это были необычные полторы страницы бумаги. Выступление с речью, написанной заранее, — эка невидаль! Но вопрос — как оно было написано. Помимо крупного шрифта для чтения с трибуны, в тексте особым образом были проставлены эмоциональные всплески и затухания самой речи. То есть, если надо было сказать «ну вот», сделав на втором слове ударение, то это «вот» писалось как «воооот». По сути, нужно было просто прочитать даже не текст, а его звуковую транскрипцию, чтобы получилась некая взволнованная речь с придыханиями, паузами, акцентами и т.д. Сам выступавший с трибуны в нее уже никакого смысла или души не вкладывал: он был лишь читальной машиной. В тот период, видя состояние Ельцина, я, как и многие, предполагал, что реально решения принимает уже не он сам, а скорее стоящая за ним клика. Но то, что она манипулирует не только его словами, но даже эмоциями, — это было потрясающее открытие, сделанное на Съезде.

Неудивительно, что именно в этот период произошел раскол Демократической России. Из нее вышла масса честных демократов, которые поняли, что от этой власти никакой демократии не дождаться, можно дождаться только национального разрушения.

1.5. Съезд разворачивается

Итак, в тот момент, когда ДемРоссия как политическая организация, сориентированная на разрушение Советского Союза, получила все козыри в свои руки, поскольку союзная власть ввиду трусости лидеров КПСС- КПРФ фактически уже не существовала; в тот момент, когда Ельцин и компания могли, казалось, осуществить все, что хотели, — именно в этот момент Съезд народных депутатов России начал разворачиваться вспять. Для демократов это было шоковое явление, потому что в той схеме, которую создал Горбачев для Союза ССР и которая была воспроизведена в российских условиях, Съезду народных депутатов, хотя и высшему органу государственной власти, обладающему всеми возможными полномочиями, отводилась скорее вспомогательная роль. Горбачевская идея состояла в том, что Съезд народных депутатов, собираясь раз или два в году, будет просто штамповать те решения, которые принимает Верховный совет, а сам Верховный совет будет избираться на постоянно действующей основе, как и Верховный совет СССР. Кстати сказать, он был даже меньше по численности, чем Верховный совет в досъездовский период. Творцы этой идеи полагали, что реальная государственная деятельность будет проходить также кулуарно, как и ранее, но под демократическим ореолом Съезда народных депутатов, который будет просто штамповать эти решения, так как времени на их обсуждения у него просто не останется. По сути, та же схема была воспроизведена в Российской Федерации.