Афанасий Никитин - [10]
В тетрадь Афанасий этого не пишет. Сам ведь не видал, как мухи на шахе злой смертью помирают!
Афанасий встает, подходит к узкому окну. Холодный луч звезды ложится на каменный подоконник. Высокий бархат неба с тихим сиянием Млечного пути, горы с редкими огоньками пастушьих костров, грозно вздыхающее вдали море. Все — творение Божье! Но как имя его? Кто знает истину, кроме Него Самого?
— Господи! Господи! Господи! — молится Афанасий в звездную ночь. — Откликнись на глас мой! Поддержи меня в трудах и сомнениях!
От Камбея еще шесть недель плыли по морю. Афанасий уже притерпелся к морским путешествиям, с интересом глядел на берега, в меру своих возможностей разговаривал с попутчиками, а больше — с полюбившимся ему аргамаком. Конь слушал, прядал бархатными ушами.
Высадились в Чауле, крупном порту на западном побережье Индостана. Тут Никитин и осознал наконец: приплыли. Так и записал в тетрадь: «И есть тут Индийская страна».
Ритуальная каменная повозка. Индия
Рисунок из индийского манускрипта
Больше всего удивили в Индийской стране люди: всех оттенков кожи, от почти угольной, до светло-бежевой, ходят они почти нагишом, и всей одежды на них — кусок яркой ткани, обернутый вокруг бедер. «А паропки (мальчики) и девочкы ходят нагы до 7 лет», — записывает Никитин, вспоминая индийских ребятишек.
И вот удивительно, почти на каждом дорогие золотые украшения. Кольца здесь носят не только на пальцах рук, но и на пальцах босых ног. Браслеты также. Кроме того, почти у каждой девочки или женщины — золотые серьги и какое-нибудь украшение на шее.
— Вот бы Олюшке такие колечки! — сразу же разохотился Никитин, представив изящные колечки и звенящие браслетики на тонких пальчиках и щиколотках дочери. — А Анфисе — вот такую висюльку с солнышком…
Голубоглазый, светловолосый и светлобородый Никитин вызывал у местных жителей не меньшее удивление, чем они у него. Ребятишки бегали за ним, показывали пальцами, женщины тихо щебетали меж собой, разглядывая исподтишка, мужчины останавливались, смотрели с интересом, иногда шли следом.
«Яз хожу куды, ино за мной людей много, дивятся белому человеку», — записал он в тетрадь и улыбнулся, вспомнив необидное, веселое любопытство темнокожих людей. Жизнь в Гундустане очень дорогая. «Два с полтиною алтына на день харчю идет», — пишет Никитин. Получается, что в день Никитин тратил семь с половиной копеек. Для сравнения: в те времена корова на Руси стоила 2–3 рубля. Из Чаула Афанасий вместе с жеребцом отправился в глубь Декана, через Гатские горы. Здесь почти нет лесов, идти легко, но жара и засуха донимают путников. Следующая остановка — Джу-нир, крепость на горе, про которую индийцы говорили, что она никем не построена, а сотворена непосредственно богами. Крепость практически неприступна для врагов, в нее ведет узкая тропа, и подниматься по ней нужно целый день.
В это время в Индии начался сезон дождей. Никитин провел его на подворье для путешественников — дхарме-сала. Здесь было чисто и уютно. Для путешественников-мусульман выстроена маленькая мечеть, где они могли помолиться Аллаху, для индусов — есть жрец-брахман, который совершал необходимые обряды.
Начинается сезон дождей в июне. «В те же дни у них орють (пашут) и сеють», — записывает Никитин. Выращивают индийцы пшеницу, рис, горох, просо и другие злаки.
Но именно здесь, в уютном и спокойном прибежище, Никитина поджидала беда. Наместнику Джунира, Асад-хану, кто-то рассказал о дорогом аргамаке Афанасия, и он отнял жеребца. Выяснив, что Никитин не мусульманин, а русский христианин, он призвал его к себе и пообещал вернуть жеребца и еще дать тысячу золотых, если Афанасий перейдет в мусульманскую веру. За отказ пригрозил посадить ослушника в тюрьму.
Принятие ислама — простой обряд, и Никитин хорошо это знал. Многие европейцы в Индии не колебались бы на месте Афанасия. Например, венецианец Конти, побывавший в Индии в первой половине XV века, отказался от христианства и этим значительно облегчил себе жизнь. Но для Афанасия предать веру отцов было равносильно измене Родине, Руси.
Всего четыре дня отпустил на размышление Асад-хан. На счастье Афанасия, повстречался ему в эти дни хорасанец Махмет, с которым он познакомился и сдружился еще в Персии. К нему и обратился с просьбой Никитин: «Бил челом ему, чтобы ся о мне печаловал». Друг-мусульманин понял тревогу и печаль Никитина. Он отправился к хану и «отпросил» Никитина, чтобы его «в веру не поставили». Даже жеребца и то вернули. «Чудо Господне на Спасов день!» — записывает Никитин.
При первой возможности, как только слегка просохли дороги, Афанасий отправляется дальше, в Бидар.
Бидар — столица Бахманидцкого царства
В своей тетради Никитин пишет, что Бидар — главный город всего мусульманского Индостана. На самом же деле в то время это была столица Бахманидского царства. Там торговали конями, камкой, шелком, съестными припасами и рабами. Сначала Никитину показалось, что для Руси никакого товара в Бидаре нет. И вообще, после коварства джунирского наместника он злится на всех и вся: «Люди в Бидаре все черныя, а все злодеи», — пишет он, вспоминая тогдашние впечатления.
