Аэродром 'Веселый' - [2]

Только когда их привезли и покормили, генерал собрал вместе всех участников перелета. Выяснилось, что истребители доверчиво шли за лидером, сами не вели ориентировку. Правда, немного удивляло, почему долго летят.

Но радиосвязь с лидером нарушилась. И никто из истребителей до тех пор не летал в районе Ростова. Поэтому, когда штурман подал им наконец команду садиться дублирующим сигналом-ракетой, все почувствовали облегчение. Мите трудно было понять, отчего немцы не открыли огонь по советским самолетам. Прозевали, замешкались или сразу заподозрили ошибку? Очень уж мирно стали выстраиваться "лавочкины" в круг над аэродромом Веселый - явно для захода на посадку. Да и подошли к нему на небольшой высоте - с такой не начинают боевых действий.

Командир эскадрильи "Ла-пятых" сел, как ему и положено, первым. Едва закончив пробег, он порулил с посадочной полосы на нейтральную, освобождая место другим. Но тут у него остановился винт - горючее кончилось. Комэск откинул фонарь, выпрыгнул из кабины.

Его, наверно, удивило поведение хозяев аэродрома: почему никто не встречает? А фашисты затаились, так как уже второй Ла-5 заходил на посадку. И он тоже сел бы, если б какой-то немецкий солдат в этот момент не выскочил из укрытия, не побежал к стоявшему у своего самолета комэску. Усердному дураку захотелось первым захватить русского летчика в плен.

Конечно, комэск сразу все понял, увидев автомат и серо-зеленую форму. Он выхватил ракетницу и дал истребителям сигнал: "Запрещаю посадку!" Еще несколько ракет выпустил в упор по своему самолету. И то ли в системе питания горючим оставались какие-то капли бензина, то ли загорелась нитрокраска покрытия плоскостей - "Ла-пятый" вспыхнул. А сам комэск с пистолетом в руке бросился бежать к маячившей вдали темной полосе - к знаменитому таганрогскому парку, который он, видимо, принял за лес.

Истребитель, пошедший было на посадку, дал газ, взмыл. Фашисты открыли по нему суматошный зенитно-пулеметный огонь. Кое-кто из летчиков "Ла-пятых" атаковал позиции зенитных крупнокалиберных пулеметов, другие попытались отвлечь от своего комэска преследующих его немецких автоматчиков. Он и сам отстреливался на бегу. И - отличный стрелок - убил двух солдат. Но один "ТТ" против нескольких автоматов... Комэск упал.

Вгорячах он еще поднялся, даже сделал несколько шагов, но, верно, тяжело был ранен - снова свалился. И тогда комэск приложил пистолет себе к виску.

Летчик "пешки" - лидера - все это видел. Обругав своего штурмана последними словами, он просто взял курс на восток. За ним устремились несколько "Ла-пятых". Другие развернулись на юг - потеряв доверие к лидеру, должно быть, решили перетянуть через море.

Только горючее у них ведь было на исходе - не то что у "пешки", обладающей куда большим запасом. Лишь двоим "Ла-пятым" из пошедших за лидером удалось перелететь линию фронта, сесть в степи у своих. Остальные либо утонули, либо были сбиты. Генерал запросил береговые посты ВНОС, но никто не засек перелета наших истребителей на юго-восточное побережье Азовского моря.

Позже до летчиков дивизии дошли слухи, будто бы немцы с почестями похоронили командира эскадрильи "Ла-пятых" и даже поставили ему на краю аэродрома памятник. Немецкое командование при этом, возможно, действовало в общевоспитательных целях.

Леднев не только восхищался комэском "Ла-пятых", был еще и благодарен ему. Ведь этот комэск невольно натолкнул его на идею разведки и фотографирования таинственного аэродрома Веселый новым способом.

И вот капитан Леднев один-без ведомого-уходит в им самим задуманный полет. Едва взлетев, он разворачивается в сторону моря и снижается до бреющего - не хочет, чтобы его засекли немецкие радиолокационные станции. Да и "мессеры" на фоне степи не заметят идущий бреющим самолет. У Семерникова капитан как бы скатывается на санках с обрыва в море, прижимается чуть ли не к самой поверхности воды. Знает: за хвостом его самолета не будут видны расходящиеся углом буруны, потому что легкая рябь морщит гладь моря - скрывяет следы его "яка". Незаметно он удаляется от берега.

Зачем ему ведомый? На бреющем в нем нет нужды - никто не станет атаковать. А когда Мите придется выскакивать над аэродромом фашистов, появление еще и второго советского самолета лишит всякого смысла, главную уловку капитана Леднева.

Он бросает взгляд на часы, чтобы убедиться, достаточно ли отошел от берега. И слегка взмывает - нужно осмотреться. Да все в порядке - берег почти незаметен.

Разворот на девяносто градусов! Снова прижаться к воде! И еще пять минут с курсом двести семьдесят. Потом опять разворот - уже почти строго на север. Ну, разве что два-три градуса надо будет довернуть для борьбы со сносом. Его, конечно, трудно определить над морем. Но когда капитан скатывался с горки у Семерникова, успел все же прикинуть - снос был совсем невелик.

Еще перед вылетом ведомые Григорьяна и Нестеренко показали Мите, как размещены зенитные средства немецкого аэродрома. И тогда же Митя тщательно просмотрел на крупномасштабной карте все подходы к Веселому со стороны моря. Берег здесь резко обрывался к воде, и этот откос протянулся на целых десять километров. Митя решил, что сможет издалека увидеть аэродром, а приближаясь, прикроется обрывом, пройдет вдоль полосы берегового песка, чтобы само выскакивание его "яка"