Адвокату - два миллиона - [2]

- Вне всяких сомнений, - ответил Робисон и изобразил ободряющую улыбку.

Но посмотрев в лицо Эшли, он понял, что его улыбка не произвела никакого впечатления. "Как он изменился", - с сочувствием подумал Робисон. Действительно, не осталось и следа от самонадеянности Эшли. Исчез и его обычный сарказм. Сейчас он выглядел робким и неуверенным в себе. Даже его деньги, солидные, надежно вложенные капиталы, не помогали ему чувствовать себя в безопасности.

Робисон несомненно испытывал ответственность за трудное положение, в котором оказался Эшли. Они были знакомы много лет, их связывали и деловые, и личные отношения.

Робисон помнил тот день, два месяца назад, когда Эшли, заподозривший свою жену в неверности, пришел к немуза советом, мрачный и подавленный.

- У тебя есть доказательства? - спросил Робисон.

- Мне не нужны доказательства! - гневно воскликнул Эшли. - Это то, что мужчина знает и так: она холодна со мной, до нее просто нельзя дотронуться.

- Ты хочешь развестись?

- Никогда. Я люблю Еву, - пылко возразил Эшли.

- Что я могу сделать для тебя, Ллойд?

- Мне нужен частный детектив. Я уверен, что ты знаешь кого-нибудь, кому можно доверять, Я хочу, чтобы он следил за Евой, за каждым ее шагом. Если он сумеет выследить этого человека, я буду знать, что мне делать.

Да, Робисон знал надежного частного детектива - ему иногда приходилось прибегать к услугам хорошего сыщика, который, покоравшись в прошлом свидетелей обвинения, отыскивал некие подробности. Используя их, Робисон наилучшим образом выстраивал версию защиты.

Итак, Эшли нанял детектива, и уже через неделю получил его доклад. Детектив выследил Еву Эшли, когда она пришла в коктейль-бар в Виллидже на свидание к Тому Уорду, одному из соперников Эшли. По мнению детектива, обстановка в баре была весьма интимной, и поведение Евы и Тома вполне ей соответствовало.

Думая о случившемся, Робисон всякий раз вспоминал то чувство вины, которое пронзило его, когда позвонили из полиции и сообщили, что Эшли обвиняется в убийстве. Робисон был потрясен. Он не думал, что Эшли способен на это. Дело не в том, что он считал Эшли трусом - просто главным оружием Эшли всегда были слова, острые, язвительные, оскорбительные. Разумеется, Робисон осуждал себя за то, что не сумел предугадать такой трагический исход, однако он не принадлежал к тому типу людей, способных на длительное самобичевание. А когда Эшли, позвонив ему из тюрьмы, потребовал, чтобы Робисон защищал его в суде, он без колебаний согласился.

На предварительном слушании Робисон сразу же сделал попытку отвести-предъявленное обвинение, искусно и со знанием дела представив версию, предложенную ему Эшли. Робисон заявил, что это был несчастный случай. Никакой преднамеренности, никакого злого умысла. Эшли просто пришел в офис Уорда и, размахивая револьвером, пытался взять того на испуг и вырвать обещание- оставить Еву в покое. По заявлению Эшли, он тщательно проверил предохранитель перед тем, как пойти в офис. Однако все произошло не так, как предполагал Эшли. Уорд вовсе не испугался и не молил о пощаде, а напротив - впал в ярость, набросился на Эшли и попытался отнять у него револьвер. Эшли уверял, что в результате потасовки кольт упал на стол, и тут же раздался выстрел. Он в полной растерянности, стоял над телом убитого, когда в офис вбежала секретарша Уорда.

Однако окружной прокурор поднял их на смех, назвав эту версию дерзкой выдумкой. Обвинение, заявил Геррик, может доказать существование мотива преступления, а также средства и возможности его осуществления. После такого заявления у судьи не оставалось выбора, и Ллойду Эшли по вердикту большого жюри было предъявлено обвинение в убийстве первой степени.

Теперь, когда подходил к концу пятый день процесса под председательством судьи Феликса Кобба, прокурор Геррик стремился разрушить последние надежды Эшли. Он держал оружие так, чтобы и эксперту Келлеру и присяжным был хорошо виден этот небольшой револьвер, в мгновение ока лишивший человека жизни.

Прокурор задал очередной вопрос эксперту:

- Вы знакомы с действием этого оружия, мистер Келлер, не так ли?

- Да, разумеется.

- Как по-вашему, мог ли револьвер этого типа случайно выстрелить, если его предварительно поставили на предохранитель?

- Нет, сэр.

- Вы уверены в этом?

- Абсолютно уверен.

- Тогда скажите, мог ли он разрядиться, если его поставили надредохранитель, а он упал с высоты нескольких футов?

- Нет, сэр, не мог.

- А если его с силой швырнули на какую-нибудь твердую поверхность?

- Нет, сэр.

- Приходилось ли вам когда-либо слышать о подобном случае за время вашей двадцатилетней службы экспертом по баллистике?

- Никогда, сэр.

Геррик направился к своему месту. Он был вполне удовлетворен.

- Защита может приступать к перекрестному допросу. Однако судья возразил:

- Сейчас уже без пятя четыре. Я думаю, на этом мы объявим перерыв.

Он повернулся к присяжным:

- Надеюсь, вы помните мои инструкции, джентльмены. Тем не менее, напоминаю еще раз: до тех пор, пока вы не выслушаете все свидетельские показания, вы не должны обсуждать это дело между собой или разрешать кому-либо обсуждать его в вашем присутствии, вы не должны также формировать и высказывать вслух свое мнение по процессу.