Адвокат по сердечным делам - [68]

Эта Машенька (кому первому, черт возьми, пришло в голову называть ее этим ласковым именем?!) тихонько прибирала к рукам всех домочадцев. Первой ее жертвой стал хозяин. Хотя Александр Юрьевич вовсе не считал себя пострадавшим, а ходил по дому довольный, словно он только что сорвал банк. Он даже помолодел, и на вид ему теперь можно было дать не больше тридцати лет. В его гардеробе появились яркие майки без рукавов, которые носят летом молодые парни. Он стал приходить домой раньше и меньше времени проводить в своем кабинете. Вернее, он перестал заходить туда вообще, а телефонные переговоры свел до минимума. Казалось, что его больше занимает жизнь семьи, и он все время теперь проводил в гостиной, где под его ногами, как обычно, возилась со своими кубиками и куклами Василиса, но рядом с ним непременно оказывалась это белобрысая стерва – Машенька. Они вместе смотрели телевизор, играли в «Монополию» с ребенком и вели долгие разговоры.

Василиса совсем не препятствовала их общению. Казалось, она даже одобряла дружбу веселой тети и своего папы, поскольку впервые почувствовала себя в окружении настоящей семьи. Ведь, в отличие от ее матери, Маше не нужно было никуда спешить. Она не отсылала ребенка в детскую, не жаловалась ей на головную боль и завал дел на работе. Девочка была еще слишком мала для того, чтобы оценивать поведение взрослых, и ей казалось забавным, когда папа, как галантный кавалер, подавал руку Машеньке, помогая ей подняться с ковра. Она не замечала нечаянных касаний их тел и рук, лихорадочного блеска глаз, слишком громкого, возбужденного смеха, который стал часто звучать в их доме. Им троим было весело, и хмурая Нурия, появляющаяся в гостиной всегда не в нужный момент, их только раздражала. Ко всему прочему Александр Юрьевич отказывался теперь принимать еду из ее рук. Он разлюбил вдруг ее борщи и каши, начал говорить, что от блинчиков и оладий он полнеет. Глядя на отца, начала привередничать и Василиса. Зато они с аппетитом принялись уничтожать овощные салатики и супчики, которые им готовила Мария. Фаршированные помидоры и куриные грудки, запеченные яблоки и ягодные желе вытеснили постепенно из их рациона сытные и вкусные блюда, которыми кормила их семью Нурия. Зеленый чай одержал безоговорочную победу над черным, соки из пакетов уступили свое место своим свежим натуральным собратьям.

Старая женщина не могла не признать, что их гостья оказалась, как говорится, «с руками», но ее самостоятельность и настырность вызывала у нее тревогу. Она не верила, что Машенькой движет лишь искреннее желание продемонстрировать свои кулинарные таланты. Она пыталась не накормить семью, а подчинить ее себе, заодно вытеснив из дома старую няньку, чье присутствие мешало ей в осуществлении каких-то своих планов. Мария чувствовала недоброжелательность Нурии, когда бок о бок трудилась рядом с ней на кухне. Старая женщина прожигала ее взглядом, но молодой было все равно. Она делала свое дело молча, забирая из-под носа кухарки то нужный нож, то необходимую по размеру кастрюлю. Иногда в глазах милой девушки Нурия замечала такую холодную ненависть, что ей становилось не по себе. Девчонка определенно не была тем ангелом, за которого ее принимала хозяйка. Она была хитра, расчетлива, но до поры до времени соблюдала осторожность.

Единственным сторонним наблюдателем в их семье оставался Иван. Он днем пропадал в университете, а вечерами просиживал в своей комнате за компьютером. Он не участвовал в веселых играх в гостиной, и поначалу Нурия решила найти в нем союзника. Тем более что парень, как и прежде, уплетал за обе щеки приготовленные ею беляши и пельмени. Но вскоре она убедилась, что Ване, по-видимому, просто нет дела до этой домашней Санты-Барбары, а под музыку, льющуюся из его наушников, он готов жевать даже опилки. Он слушал ее слова вполуха, кивал невпопад головой и не сводил глаз с бегущих по экрану строчек. После нескольких бесплодных попыток донести до его сознания свои подозрения и соображения она оставила его в покое. Да и что мог сделать мальчик против своего отца? В общем, после нескольких бессонных ночей Нурия все же решилась на серьезный разговор с хозяйкой…

Евгения выслушала ее вежливо, не перебивая, но Нурие не понравилась тень улыбки, блуждавшая по лицу женщины все то время, пока она слушала ее взволнованный рассказ. Реакция хозяйки оказалась хуже всех ее ожиданий.

– Милая моя Нурия, – сказала Евгения, нежно обнимая старую женщину за плечи. – Вы просто ревнуете Машеньку к семье! Вас можно понять. До появления здесь этой девочки вы были полновластной хозяйкой дома. Ведь вы не можете сказать, что я сильно докучала вам на кухне? Я отдала бразды правления в ваши надежные руки и не слишком интересовалась тем, как вам удается содержать в порядке дом, готовить еду и присматривать за Василисой. Теперь, когда юная девушка сделала пару попыток оттеснить вас от ваших драгоценных кастрюль, вы испытываете раздражение.

– Но это вовсе не ревность, – проявила упрямство Нурия. – Мария пытается занять ваше место. Странно, что вы этого не замечаете! Она проводит много времени с Александром Юрьевичем, словно он – ее муж или, по крайней мере, жених. Она играет с вашей дочерью так, словно собирается заменить ей мать. Она ходит в вашей одежде, лазает по вашим шкафам, готовит еду, словно она – мать семейства, а вовсе не гостья. Как вы это терпите?