Адвокат по сердечным делам - [62]

– Вас что-то смущает? – раздраженно осведомился следователь. – Перед вами – дорожный указатель. Кстати, где-то здесь и обнаружили потерпевшую. Останавливайте машину, – приказал он шоферу. – Выходим!

Не без дрожи в ногах Евгения в сопровождении адвоката покинула автомобиль. Она наконец вернулась туда, где произошло событие, словно молнией расчертившее ее жизнь на то, что было «до» и стало – «после». То беззаботное существование, с его проблемами, радостями и горестями, осталось где-то там, в лазоревом царстве, куда теперь Евгении не было хода. Теперь ее будни стали серыми и суровыми, но они казались ей более реальными, словно она только что проснулась для жизни. Это было… нелепо. Ведь два последних месяца не могли перечеркнуть сорок лет.

– Вы узнаете это место? – спросила Дубровская. – Мне показалось, что в вашем голосе не было уверенности. Вы ничего не путаете?

Женька лишь неопределенно повела плечами.

– Осмотритесь получше, – призвала ее адвокат. – Может, вы увидите что-то знакомое? – Она повела рукой вокруг, словно стараясь зацепиться за какой-либо более или менее яркий ориентир. Но поблизости не было никаких строений: заправок, остановочных комплексов, закусочных. – Взгляните на деревья. Может, хоть это вам как-нибудь поможет? Здесь, как вы видите, смешанный лес: сосны, ели, березы…

Женька только возмущенно дернула головой. Похоже, ее адвокат решила неудачно пошутить! Неужели она не понимает, что после наезда на пешехода ей было не до восхищения окружающей ее красотой? Даже если бы на обочине дороги росли баобабы, Евгения вряд ли обратила бы на них внимание.

– Попрошу адвоката не сбивать с толку обвиняемую! Она опознала место происшествия, обратив наше внимание на дорожный указатель. Все это было зафиксировано на камеру, – строго предупредил следователь. Видимо, он боялся, как бы Женька вдруг не дала задний ход.

Но та и не думала отказываться от своих слов. Она пребывала в каком-то странном, заторможенном состоянии. Отвечая на вопросы сыщика, она рассеянно озиралась вокруг, пытаясь вспомнить, в каком месте она заметила потерпевшую. Но перед глазами не было ни малейшей зацепки.

– Я увидела на дороге зайца, – проговорила она. – Хотя, может, это была кошка, мелкая собака, что-то еще… Животное возникло на дороге внезапно. Я даже перепугалась и, конечно, предприняла попытку объехать его…

Следователь кинул ироничный взгляд на оператора. Мол, слышишь, что только не придумают эти горе-водители для того, чтобы снять с себя вину? Теперь в наезде будет виноват заяц!

– А вы не вспомните, какова была скорость вашего транспортного средства? – спросил ее мужчина с бородой.

Женька взглянула на эксперта затравленно. Они могли считать ее полной идиоткой, но и на этот вопрос у нее не было определенного ответа.

– Я ехала не слишком быстро, – произнесла она наконец. – Было слишком скользко, да и видимость была отвратительной. Километров сорок!

Эксперт кивнул головой. Он знал, что многие водители, оказавшиеся на месте Евгении, были склонны занижать скорость движения. Это-то их и губило, так как впоследствии выяснялось, что при данной скорости водитель вполне мог бы избежать наезда, тогда как при большей (но, разумеется, разрешенной на данном участке скорости) такой возможности у него не было.

К сожалению, рассказать об этих премудростях молодой женщине эксперт не мог, равно как и посоветовать ей избрать верную линию защиты.

– Ну, и как же получилось, что под колесами вашей машины оказался не заяц, а молодая девушка? – задал очередной вопрос следователь.

Дубровская не выдержала.

– Я возражаю против такой постановки вопроса, – заявила она, и камера повернулась в ее сторону. – Моя клиентка еще не сказала, как произошел наезд, и тем более кто стал жертвой! Вы же ведете допрос так, словно вам заранее все известно!

У следователя дернулась щека.

– Обвиняемая, расскажите, как произошел наезд, – признал он неохотно правоту адвоката.

Евгения набрала в грудь побольше морозного воздуха. Честное слово, у того, кто придумал процедуру расследования, были задатки садиста! Ее снова и снова заставляли возвращаться к прошлому, сначала занося ее ответы в протокол, а теперь фиксируя все на видеокамеру. Неизвестно еще, пожелают ли они проводить очную ставку, но в суде, в присутствии публики, ее допросят обязательно. И она должна будет ответить на вопросы прокурора, адвоката, судьи, потерпевшей… Хотя нет, Машенька ее обязательно пощадит…

И Евгения, слово за слово, постаралась передать то, что она тогда видела. По лицам мужчин она поняла, что ее рассказ их мало удовлетворяет и ничуть не трогает. Может, ей мешало волнение и знакомая ей нервозная косность языка, когда она вопреки своему журналистскому образованию не могла подобрать нужных слов? Им требовались голые факты, уже очищенные от эмоций. А она могла говорить только о первобытном ужасе, который ее охватил в тот момент, когда из сумрака вдруг возникла человеческая фигура. Она вспоминала тот парализующий волю страх, который не позволил ей подойти к телу. А они смотрели на нее недоверчиво, особенно тогда, когда она описывала