Адвокат по сердечным делам - [34]

– Я приглашу еще пациентов, – буркнул он. – Сколько вам их надо? Троих? Пятерых? Говорите, у нас в распоряжении целая больница.

Пока Дубровская возражала, подкинув следователю очередной довод, Евгения рассматривала больную. Той на вид было не больше двадцати лет. Хотя, быть может, она выглядела так молодо из-за отсутствия косметики на лице. К тому же она была блондинкой. Чистое овальное личико, припухлые губы, тонкие плети рук на больничном одеяле – она была олицетворением хрупкости и беззащитности. Евгении стало нехорошо, словно она обидела ребенка. Хотя, если разобраться, так оно и было. Она сбила эту девочку и оставила ее умирать на дороге! На ее глаза навернулись слезы. Слезы запоздалого раскаяния. Она сразу даже не расслышала вопроса.

– Что, простите? – перевела она взгляд на следователя.

– У вас есть какие-либо возражения по тому, как проводится данное следственное действие?

– У меня? – удивилась она. Какие еще возражения? Нет.

– Тогда скажите, кого из этих лиц вам приходилось видеть раньше?

Евгения недоуменно осмотрела ряды теток в больничных халатах.

– Имеется в виду, кого вы сбили утром пятнадцатого января на своей машине? – пояснил сыщик, не будучи уверенным, поняла ли женщина его вопрос. Она словно бы витала в облаках. На глазах ее блестели слезы, и следователь посчитал, что она просто боится возмездия.

Лица собравшихся приобрели угрюмое выражение. Они смотрели на Женьку с неприязнью, а санитарка и вовсе превратилась в мраморную глыбу, готовую придавить ее одним только взглядом. Евгения почти осязаемо ощущала эти флюиды всеобщей ненависти. Тем не менее вопрос показался ей нелепым. Кого из них она могла сбить на своей машине? Ну, во всяком случае, ни одну из этих вполне здоровых на вид пациенток, и уж точно не тетку в грязном белом халате. Ее взгляд вновь переместился на Машеньку. Во всяком случае, теперь она знала ее имя.

Евгению точно обожгло. Девушка смотрела теперь прямо на нее. В ее взгляде не было осуждения. Она словно пыталась что-то вспомнить, либо что-то осознать. В глазах появился осмысленный блеск, а между бровей залегла тоненькая морщинка. Губы ее шевельнулись.

– Мне кажется, что я сбила эту девушку, – проговорила Евгения, не дожидаясь, пока больная произнесет хоть слово. Почему-то ей не хотелось, чтобы девушка прилюдно выражала свое к ней отношение. Она не решалась указать на Машеньку рукой.

Следователь был более чем удовлетворен.

– Значит, так и запишем. Из представленных на опознание лиц я узнаю девушку под номером два…

– Стойте, я не согласна! – заявила Дубровская и, повернувшись к своей клиентке, спросила: – Вы же говорили, что не подходили к потерпевшей? Вы не видели ее лица. Каким же тогда образом вы опознали эту девушку?

– Так это мы сейчас выясним, – подхватил следователь. – Почему именно она, а не кто другой из тех лиц, которых я вам представил?

Евгения пожала плечами:

– Я действительно к ней не подходила и видела только скрюченную фигуру на снегу. Но по комплекции тело потерпевшего было небольшим, – она кинула осторожный взгляд на санитарку, как бы оценивая ее габариты. – Кроме того, у потерпевшей виднелись белые волосы.

– Но на голове у пострадавшего был капюшон! – напомнила адвокат. Она недоумевала, почему у ее клиентки оказалась такая короткая память. Или Евгения о чем-то ей не сказала?

– Значит, мы запишем, что гражданка Швец опознала потерпевшую по худощавой комплекции и белым волосам, – процитировал следователь, записывая фразу в протокол.

– Но моя подзащитная вовсе не уверена в том, что сейчас она все говорит точно! В мире есть много женщин худощавой комплекции с белыми волосами, – горячо возразила Дубровская. – Понятые, вы подтвердите, что подозреваемая сомневалась в своем выборе?

Последовало молчание.

– Ну же, женщины, вы же видели, как все было!

Она обращалась к двум пациенткам, которые стояли в углу палаты и согласно протоколу числились понятыми. Однако крик души адвоката пролетел мимо их ушей, не оставив даже осмысленного выражения на равнодушных лицах. Одна из них продолжала что-то жевать. Другая держала в руках кружку с компотом. Обе они явно не симпатизировали адвокату, а тем более – ее непутевой клиентке, которая сбивает людей направо и налево.

– А че? Я ниче не видела. По-моему, все было хорошо, – облизнулась одна.

– Как в кино, – добавила жевавшая жвачку.

– Зря вы упрямитесь, адвокат, – миролюбиво продолжил следователь. – Все согласны, только вам почему-то покоя нет. Ваша клиентка не отрицает факт наезда. Понятые вообще всем довольны. Чего вам еще нужно?

– Мне нужна уверенность в том, что лежащая на кровати женщина является потерпевшей, – сказала та. – Вы же разыграли здесь спектакль, нарушив правила опознания. Я обязательно буду говорить о недопустимости данного доказательства в суде!

– Да говорите вы о чем хотите. Позвольте нам нормально работать. У вас что, есть сомнения в том, что эта женщина является потерпевшей? Посмотрите на нее, она похожа на кокон. На ней живого места нет! – возмутился следователь.

– Просто у некоторых совести нет, – заметила санитарка.

Женщины зашумели. «Зальют глаза и ездят…», «…из-за таких, как она, наш сосед Володька погиб. Славный, между прочим, был парень. Почти непьющий», «…еще адвоката наняла, денег, видать, много. Как пить дать, выкрутится, стерва!».