Адский Парад - [2]

Том чувствовал, как рассудок покидает его с каждым мгновением, с каждым ударом сердца. В этой темноте некому было молиться: ни богу, в которого он верил, ни милостивой непорочной деве, вероятно, простившей бы его прегрешения. Никто бы не помог ему здесь.

Или он ошибался?

Что за звуки в земле?

Кто-то копает?

Мог ли он поверить, что, после этого ужаса, кто-то явился за ним — спасти от адских мук? Или, обезумев, он принимал желаемое за действительное? Да, наверное, так! Звук был последним доказательством его сумасшествия, ибо, только прислушайтесь, доносился не сверху, а снизу!

Странно. Как кто-то мог выкапывать его снизу?

И все же… все же…

Чем больше он прислушивался, тем отчетливее до него долетал скрежет лопат, вгрызавшихся в землю. Голоса гробокопателей становились громче с каждой минутой.

Наконец, он услышал, как лопата ударила по доске под ним. Гроб содрогнулся. Тому захотелось заплакать от облегчения. Его вот-вот спасут! Оставался вопрос, что за существа станут выкапывать человека из могилы снизу, но, если честно, ему было все равно: спаситель оставался спасителем, как бы ни выглядел и откуда бы не явился.

Теперь он чувствовал, что в гроб вцепилось множество рук, вокруг раздавались громкие голоса. Он не понимал, о чем говорили, но, похоже, кто-то давал приказы — в следующий миг несколько крепких инструментов (возможно, ломов) впились в нижнюю часть его гроба. Внутрь прорвался желтый свет, и, наконец, дно ящика отвалилось. Том упал в руки своих спасителей.

Их было трое — маленьких, востроглазых существ с раскрашенными лицами. Они представились как Кловио, Хилер и Блеб.

Но внимание Тома привлекли не гробокопатели, а их хозяин. Он знал человека, но не его имя. Этот тип оказался доктором, который быстро осмотрел Тома, перед тем, как отправить его в могилу. Не удивительно, что он не заметил жизни в висельнике, участвуя в заговоре с самого начала.

Его глаза теперь блестели еще ярче, и, когда он устремил их на «мертвеца», Том почувствовал, как окоченение проходит, и жизнь снова наполняет тело — с головы до пят.

— С возвращением, — сказал доктор: — Несомненно ты удивлен, встретив меня внизу.

— Пожалуй так, — ответил Том. Голос был хриплым из-за сдавленного горла, но доктор быстро помог ему.

— Выпей! — сказал он, протягивая Реквиему серебряную фляжку.

Будучи максималистом, Том сделал два больших глотка — ликер огнем заструился по хладным жилам.

— Мы забрали тебя в Подземье не из жалости, Том, — начал доктор.

— Нет?

— Нет, у нас есть для тебя работа. Ты наденешь костюм шамана, и возглавишь Адский Парад, который поведешь в мир. Люди слишком самодовольны, Том, ослеплены мелочами. Пора вселить в их сердца ужас.

Том подумал об огромной толпе, которая собралась посмотреть на его повешенье.

— С удовольствием, — сказал он: — С чего мне начать?

— С женщины, чью жизнь ты отнял, — ответил доктор: — С Мэри Резни.

Мэри Резня

— МЭРИ, МЭРИ, МЭРИ, — сказал Том Реквием: — Только посмотри на себя. Ты совсем не изменилась.

— А ты, Том, выглядишь так, словно тебя оскальпировали, повесили и похоронили заживо.

— Ты догадалась или?..

— Догадки для детей, — сказала Мэри: — Я полагаюсь на факты и решила увидеть каждое унижение, которому тебя подвергали после того, как ты забрал мою жизнь.

Лукавая улыбка, игравшая у нее на лице с первых секунд их встречи, исчезла. Она оскалилась, блеснув зубами, которые заострила после смерти, и добавила:

— Я ничего не пропустила. Суд. Приговор. Каждую жалкую секунду в тюрьме, когда ты молил о прощении…

— Никого я не молил! — проворчал Том Реквием.

— Еще как. Ты рыдал, пока из носа не потекли сопли, так боялся оказаться в аду за грехи. Но ты везучий сукин сын, Том Реквием, ведь куча людей попала в пекло и за меньшие проступки! Гораздо меньшие! Другие горят в вечном пламени за преступления против естества и господней любви. Но ты… ты возглавишь Парад, выведешь нас из Подземья в бедный подлунный мир.

— Ага… Здорово получилось, да? То есть я не могу сказать, что не обделался, когда оказался в том проклятом гробу. Но теперь… все налаживается.

— Только не думай, что ты один будешь веселиться. Я тоже участвую в параде, чтобы присматривать за тобой и убедиться, что ты не натворишь дел.

— Правда?

— Признай, тебя это бесит.

— Ну, сам я о тебе, конечно, не вспомнил бы, — ответил Том: — Но, возможно, теперь мы снова друг в друга влюбимся.

— Сомневаюсь, — улыбнулась Мэри Резня.

— Но ты очень красива.

— Ты сказал это за несколько минут до того, как вонзить нож мне в сердце.

— Ох, стоит ли вспоминать прошлое? Оно быльем поросло.

— Нет, Том, не правда. Честно говоря, сбросив смертную оболочку, я освоила клинки и могу защититься от тебя или любого другого труса, если он попытается причинить мне вред.

— Какой вред? Ты мертва.

— Они ведь не рассказали тебе о наших зрителях?

— Нет.

Мэри Pезня саркастически улыбнулась:

— Мы дадим представление падшим ангелам, Том. Прогнившим душам, что оставили место рядом с господом, ради жалкой надежды на революцию. Вот наши единственные зрители, и они опасны, Том. Любители злых шуток. Разрушители надежд. Они день и ночь плетут заговоры, пытаются снова восстать против Неба.