Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере - [38]
30 мая. — Около одиннадцати часов вечера успешно переправились через реку Шомба. Облегчение и большая радость. Славу Богу! Шли всю ночь.
1 июня. — Утром неожиданно набрели на рыбацкую избушку. Все на рыбалке. Взяли там хлеба, оставив три рубля. Большая помощь. Идем дальше. Потеряли дорогу среди озер. Сделали плот. Переправились на другой берег. Вечер. Переход без отдыха. Пошел дождь. Ужасное утомление. «Страшная ночь». Дождь так льет, что наш костер погас. Ни минуты сна. Утомление осталось.
2 июня. — Идем, как пьяные. Утром дождь прекратился. Останавливаемся на дневной отдых. Избушка. Отдыхаем весь день и всю ночь.
4 июня. — Утром пошли в деревню добыть пищу. Карелы обещали дать и обманули нас. В деревне солдаты. Еды совсем мало. Идем на запад. Что еще Бог уготовил нам?! Критическая ситуация. Трудный путь вокруг болота.
5 июня. — Отдых. Артаганович[35] не может идти, плохо выглядит. Двинулись в час ночи. Дует с севера. Вода, болота, ледяной холод. Непреодолимая река. Прошли шесть миль вместо запланированных шестнадцати. Маленький кусочек хлеба и «манна» в карманах в течение двух дней. Домик косарей. Гриб и огромное количество хлеба, муки и соли. Все пали на колени и возблагодарили Создателя. Почти утро. Все спят. Слава Богу! О Господи, помоги нам таким же образом и в будущем и избавь нас от врагов наших! Я верю: он нам поможет.
5 июня. — Отдых. Маленькая избушка. В данный миг я счастлив нравственно и физически. Бог явил чудо!
8 июня. — Погода изменилась. Тепло. Вода спадает. Едим каждые два часа и славим Бога. Почти ночь. Костер. Я не могу спать. Я начеку. Обстановка хорошая. Ничего не замечено. По нашим подсчетам, по «непроходимым» болотам пройдено восемнадцать миль.
11 июня. — Шли всю ночь. Утром остановились на короткий отдых, попили кипяченой воды. Пошли дальше. Остановились в шесть часов вечера. Маленькая избушка номер два. Двинулись вечером. Как много испытаний для достижения нашей цели! По моим подсчетам, мы в тринадцати милях от границы. У меня осталось два кусочка хлеба, у Мальбродского — ни одного.
12 июня. — Рано утром выпили кипятку под маленьким навесом у озера. Тропки, озера, дождь. Привал в развалившейся избушке. Нервы. Нечего есть. Господи, помоги нам! Пошли дальше. Движемся всю ночь. Дождь, роса, холодно, тропинка.
13 июня. — Озеро. Красные. Линия патрулирования. Идем вокруг. Отдых без костра. Шесть миль на запад и ни единого признака границы. По нашим подсчетам, мы пересекли границу в полночь. Шли всю ночь. Холодно. Развели костер и отдыхаем до утра. Еды нет никакой.
14 июня. — Река. Отступление. Тропинка. Засада. Выстрелы в упор. Бог сберег нас. Хвала ему! Бегство. Назад к реке. Ужасная переправа.
15 июня. — Отдых после переправы. Обсушиваемся весь день и всю ночь. Ссора. Мир водворен.
17 июня. — Удачным выстрелом сразили оленя. Почти всего съели.
18 июня. — Двинулись утром. Остановились на отдых в полночь. Весь день стояли.
19 июня. — В семь часов вечера пересекли поляну. Отдохнули. Поляна никуда не ведет. Рейд на молочную ферму. Отдых с коровами.
21 июня. — Двинулись утром. Усталость. Неуверенность. Идти неохота. Поляна. Подошли к краю. Ушли с поляны. Телефонная линия. Сплавка леса. Финляндия!
Бессонов, видимо, не описывал в своем дневнике каждый день, так как в действительности наш побег завершился двадцать третьего июня 1925 года.
Финны приняли нас приветливо. Накормили и отправили в Уленборг. Начальник уленборгской полиции своим вниманием тронул до слез. Он не только доставил в тюрьму еду и снабдил нас деньгами, но и сам отвел меня к врачу для перевязки обмороженных ног. Я, с виду настоящий бандит, грязный, в лохмотьях, почувствовал некоторую странность в его обходительных манерах, а в лицах встречных людей прочитывал полный подозрения вопрос: «Кто это угодил в ловушку шефа полиции?»
Но, тем не менее, нас не освободили сразу. Выяснилось, что владелец молочной фермы, где мы несколько дней назад взяли провизию, заплатив за нее один рубль серебром (т. к. хозяева отказались от советских бумажных денег), подал жалобу, в которой требовал компенсации в размере одной тысячи марок.
Газеты, в частности, сообщали о происшествии таким образом: «Пятеро большевистских бандитов пересекли границу и совершили вооруженное нападение на финскую ферму». Нам пришлось пробыть несколько дней в тюрьме, пока рассматривалось наше дело (сначала в Уленборге, а потом в Хельсинки). Но после Соловков и карельских лесов эта тюрьма показалась нам сущим раем.
Когда мы приехали в Хельсинки, в тюрьме с нами повидался председатель Специального Комитета по делам России в Финляндии А. Н. Феноулт. Благодаря его неиссякаемой энергии и проявленному участию, нас очень скоро освободили из тюрьмы, предоставили возможность прилично одеться и привести себя в более или менее приличный вид.
Примечательно, что Мальбродский (другой поляк — Сазонов, родом из бывшей Виленской губернии, не был признан подданным Польши), который сразу обратился к польскому Консулу, покинул тюрьму только вместе с нами, не имевшими официальной дипломатической поддержки.
Мне бы хотелось завершить свое скромное повествование словами искренней благодарности всем (как финнам, так и русским), кто проявил к нам в Финляндии столько симпатии и участия. После дикой жестокости, проявляемой человеком к человеку в концлагерях, после вопиющего эгоизма, черствости, непостижимого бессердечия, которые большевики привили несчастному народу России, прием, оказанный нам в Финляндии, тронул нас до глубины души.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.