Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере - [25]

Каждый чекист на Соловках одновременно имеет от трех до пяти наложниц. Торопов, которого в 1924 году назначили помощником Кемского коменданта по хозяйственной части, учредил в лагере официальный гарем, постоянно пополняемый в соответствии с его вкусом и распоряжениями. Красноармейцы, охраняющие лагерь, безнаказанно насилуют женщин.

По лагерным правилам, из числа контрреволюционерок и уголовниц ежедневно отбирают двадцать пять женщин для обслуживания красноармейцев 95 дивизии, охраняющей Соловки. Солдаты настолько ленивы, что арестанткам приходится даже застилать их постели.

Старосте Кемского лагеря Чистякову женщины не только готовят обед и чистят ботинки, по даже купают его. Для этих целей обычно отбирают наиболее молодых и привлекательных женщин. И чекисты обходятся с ними так, как им вздумается.

Все женщины на Соловках поделены на три категории. Первая — «рублевые», вторая — «полрублевые», третья — «пятнадцатикопеечные» (пятиалтынные). Если кто-либо из лагерной администрации хочет «первоклассную» женщину, т. е. молодую контрреволюционерку, прибывшую в лагерь недавно, он говорит охраннику: «Приведи мне «рублевую».

Порядочная женщина, отказывающаяся от «улучшенного» пайка, который чекисты назначают своим наложницам, в скором времени умирает от недоедания и туберкулеза. Особенно часты такие случаи на Соловецком острове. Хлеба не достает на всю зиму. До тех пор, пока не начнется навигация и не будут привезены новые запасы продовольствия, и без того скудные пайки урезаются почти наполовину.

Чекисты и шпана заражают женщин сифилисом и другими венерическими заболеваниями. О том, насколько широко распространены на Соловках эти болезни, можно судить по следующему факту. До недавнего времени больные сифилисом (и мужчины, и женщины) располагались на Поповом острове в специальном бараке (№ 8). Но их количество возросло до такой степени, что за несколько месяцев до моего побега барак № 8 уже не вмещал всех больных, и администрация сочла наилучшим способом разрешения проблемы их переброски в другие бараки, занятые здоровыми людьми. Естественно, это привело к быстрому увеличению числа зараженных.

Если домогательства чекистов наталкиваются на сопротивление, они совершают оскорбительные выпады против своих жертв.

В конце 1924 года на Соловки была прислана очень привлекательная девушка-полька семнадцати лет. Ее, вместе с родителями, приговорили к расстрелу за «шпионаж в пользу Польши». Родителей расстреляли. А девушке, поскольку она не достигла совершеннолетия, высшую меру наказания заменили ссылкой на Соловки сроком на десять лет.

Девушка имела несчастье привлечь внимание Торопова. Но у нее хватило мужества отказаться от его отвратительных предложений. После этого Торопов приказал привести ее в комендантскую, обвинив в «укрывательстве контрреволюционных документов», раздел донага и стал обыскивать на глазах у всей лагерной охраны, исследуя с особой тщательностью те части тела девушки, где, как ему казалось, лучше всего можно было бы «упрятать документы».

В один из февральских дней в женском бараке появился пьяный чекист Попов в сопровождении нескольких своих коллег (тоже пьяных). Он забрался в постель к мадам Икс. Эта дама принадлежала к наивысшим кругам общества и была сослана на Соловки на десять лет после расстрела мужа. Попов стащил ее с постели и сказал: «Не хотите ли прогуляться с нами за проволоку?» (для женщин это означало быть изнасилованной). Мадам Икс находилась в бреду до следующего утра.

Необразованных и полуобразованных женщин из контрреволюционной среды чекисты нещадно эксплуатировали. Особенно плачевна была участь казачек, чьих мужей, отцов и братьев расстреляли, после чего они и были сосланы.

Глава 10 Иностранные узники

Шпионаж в пользу Мексики — Загадочное сообщение — Тактика ГПУ — Попытки совершить побег жестоко пресечены

Большинство иностранцев были сосланы на Соловки по обвинению в «шпионаже в пользу международной буржуазии» (статья 66). Наряду с данной статьей чекисты иногда использовали и другую, но с той же степенью безосновательности. «Юриспруденция» ГПУ удивительно искусна в обнаружении преступления там, где на него нет даже и намека.

Среди соловецких узников находится граф Вилле — генеральный консул Мексики в Египте — и его жена. Если вдуматься, человеку, живущему в Каире, довольно трудно «осуществлять шпионаж в пользу Мексики в Советской России», особенно если учесть, что консул не только не говорит, но даже и не понимает по-русски. Обстоятельства его ареста таковы.

Жена графа Вилле — грузинка, урожденная княжна Каралова. В 1924 году с разрешения Советского правительства, внеся в паспорта соответствующие дополнения, она вместе с консулом приехала на Кавказ навестить свою мать. К несчастью, именно тогда было подавлено грузинское восстание. Большевики расстреляли брата княжны — князя Каралова, а дипломата с женой сослали на Соловки на три года «за шпионаж в пользу Мексики». В феврале 1925 года они прибыли в лагерь.

Генеральный консул проживает на Соловках по дипломатическому паспорту, гарантирующему личную неприкосновенность. По прибытии в лагерь он пытался послать в Мексику исчерпывающее описание вопиющих нарушений советскими властями международных законов по отношению к себе. Но соловецкая цензура уничтожила письмо. В конце концов граф прибег к помощи эзопова языка и направил своему правительству телеграмму, начинавшуюся словами: «Я совершаю чрезвычайно интересный круиз по северной России». Очевидно, факт высылки максимального дипломата на Соловки известен за рубежом, так как незадолго до моего побега ему были присланы вещи из Лондона, аэропланом (кстати, в момент ареста, чекисты дочиста ограбили графа). Он ведет оживленную переписку с Чичериным по-французски, требуя своего освобождения. Но Мексика слишком далеко, к тому же она не располагает ни торговым флотом, ни деньгами, чтобы дать их взаймы Советам, а по сему — комиссариат иностранных дел, в вежливых ответах на письма мексиканских коллег, обходит молчанием вопрос об освобождении графа Вилле. Единственным результатом переписки с Чичериным было отстранение консула от работ, но графиня Вилле, как и все контрреволюционерки, моет в бараках полы и стирает чекистам рубашки.