Адский огонь - [105]

Фрэн, старшая сестра, вышла из кухни, растирая себе живот круговыми движениями, как делают беременные женщины. Еще один ребенок, кажется, женского пола, цеплялся за ее ногу, глядя на Бо круглыми и испуганными глазами совенка.

Рина двинулась вперед, оставив его стоять в дверях. Она обнималась и целовалась со всеми так, словно они не виделись, по меньшей мере, полгода. Потом она подхватила на руки маленького совенка, и испуганное выражение на лице малышки тотчас же сменилось радостной улыбкой.

Ему предложили кресло, выпивку. Потом женщины удалились с поля.

Сандер оторвался от спортивной передачи по телевизору и приветствовал Бо улыбкой в тридцать два зуба.

— Когда женишься на моей сестре, сможешь разобрать стену между домами. Будет много места. Заведете пять-шесть детишек.

Бо почувствовал, как у него отваливается челюсть. Какие-то бессвязные звуки вырывались из его горла. Помимо этого в комнате слышался только голос комментатора из телевизора, освещающий ход футбольного матча.

Сандер разразился смехом и пнул отца в ногу.

— Я же тебе говорил, что будет смешно! У него такой вид, словно он проглотил головку чеснока.

Гиб продолжал следить за экраном.

— Ты что-то имеешь против ребятишек?

— Что? Нет. — Бо в отчаянии оглядел комнату. — Кто? Я? Нет.

— Отлично. Возьми моего. — Сандер поднялся и переложил ребенка на колени Бо. Бо застыл в ужасе. — Сейчас вернусь. Я мигом.

— Гм… Да.

Бо взглянул на ребенка. Тот смотрел на него снизу вверх раскосыми черными глазами. Боясь шевельнуться, Бо бросил на Гиба панический взгляд, но сочувствия и помощи не дождался.

— Что, никогда не держал ребенка на руках?

— Такого маленького — никогда.

Мальчик, игравший на полу, подполз к нему.

— Они вообще-то ничего не делают. У моей мамы будет еще один. И уж на этот раз пусть будет брат. — Мальчик повернулся и бросил грозный взгляд на отца.

— Я старался, как мог, приятель, — сказал Джек.

— У меня есть младшая сестра, — пояснил мальчик, обращаясь к Бо. — Она любит маленьких куколок.

Поняв, что от него требуется, Бо сокрушенно покачал головой.

— Какая гадость.

Мальчик явно почуял родственную душу и влез на подлокотник кресла.

— Я Энтони. Мне пять с половиной. У меня есть лягушонок, его зовут Немо, но бабушка не разрешает взять его с собой за стол.

— Да, у женщин есть свои причуды.

Ребенок у него на коленях заерзал и испустил крик. Точнее, вопль, если бы кто-нибудь спросил мнения Бо. Он без особой надежды задвигал коленями.

— Ты можешь его взять, — посоветовал Энтони. — Только надо положить руку под голову: у него шея еще слабенькая. А потом надо поднять его на плечо и похлопать по спинке. Они это любят.

Ребенок продолжал плакать, и, поскольку никто не пришел ему на помощь — садисты! — Бо опасливо просунул руку ему под голову.

— Да, вот так, — одобрил его действия эксперт по младенцам. — А другой рукой надо подхватить его под попку. Они жутко скользкие, ты должен быть осторожен.

По спине у Бо потекла струйка панического пота. И почему младенцев делают такими маленькими? И такими шумными? Неужели для размножения рода человеческого нельзя было придумать более практичное решение?

Затаив дыхание, он поднял, повернул, прижал к плечу и позволил себе перевести дух, только когда вопли перешли в тихое хныканье.

В кухне Фрэн взбивала яйца в миске, Рина шинковала овощи, а Бьянка поливала соусом цыпленка. Для Рины это был один из редких моментов мира и покоя. Чисто женская, свойская, семейная атмосфера.

Из раскрытой задней двери задувал легкий ветерок, кухня была полна аппетитных и сладких ароматов. Цветы Бо очень красиво смотрелись в прозрачной стеклянной вазе. Маленькая племянница, сидя на полу, деловито колотила ложкой по большой пластмассовой миске.

Работа с ее тревогами и заботами осталась в другом мире. В этом доме она вновь становилась ребенком, и так будет всегда. Утешительно было это сознавать.

— Ань придет, как только покончит с делами в клинике. — Бьянка распрямилась и закрыла крышку духовки. — Белла, как всегда, опоздает. Ну-ка давай посмотрим на тебя. — Она, подбоченившись, оглядела свою дочь. — Ты выглядишь счастливой.

— Почему бы мне не быть счастливой?

— Любовный огонек, — сказала Фрэн, оставив миску и склонившись над разделочным столом, насколько позволял живот. — Насколько это серьезно?

— Я никуда не спешу.

— Он горяч. В чем дело? — Фрэн отодвинулась от стола и пожала плечами. — Я не имею права заметить, что парень горяч? К тому же он смотрит на тебя с таким щенячьим восторгом! Горячий и сладкий. Горячий шоколад в мужском обличье.

— Фрэн! — Рина засмеялась и укоризненно покачала головой, глядя на сестру. — Что ты такое говоришь?

— Это не я. Это гормоны.

— Куда ни взгляну, обязательно кто-нибудь с пузом. Видела Джину пару дней назад. Она слопала четверть моего кофейного кекса.

— У меня это маслины. Поставьте передо мной миску маслин, и я ее опустошу.

— А меня всегда тянуло на картофельные чипсы. — Бьянка заглянула в кастрюлю на плите. — Гофрированные, каждый вечер. Четыре раза по девять месяцев. Пресвятая Дева, сколько же я картофеля извела? — Она обогнула прилавок, обхватила руками лицо Рины, ласково повернула ее голову. — Я рада, что ты выглядишь счастливой. Мне нравится Бо. Я думаю, он тот самый.