Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма - [53]

Некоторые случаи таких отношений касаются эксгибиционистской нарциссической женщины и ее партнера, как бы спрятанного в ее «психологической кладовке» («in the closet»)[100]. В этой «психологической кладовке», которую нарциссическая женщина может открывать и закрывать, хранится совокупный образ всех ее возлюбленных, и по мере надобности она из нее извлекает необходимые качества, чтобы снабдить ими мужчину, которого в данный момент идеализирует. Ей нужно вознести объект своей любви на пьедестал, чтобы удержаться с ним рядом, ибо если у нее есть прекрасный партнер, которым она может обладать, то рассеиваются все ее внутренние страхи и ощущения опасности. У нарциссической пары, сформированной по типу «психологической кладовки», властью обладает именно нарциссическая женщина: подпитывая грандиозность своего объекта любви посредством осмоса[101], она тем самым питает и свою собственную инфляцию[102]. Такие отношения могут быть весьма успешными — пока есть возможность сохранять идеализации и иллюзии. Но когда вмешивается неприятная реальность, любовь разрывается изнутри.

Принцип комплементарности: Жюстин + Луиза = Любовь

Они повстречались, когда Жюстин еще был многообещающим скрипачом оркестра, а Луиза обучалась мерчандайзингу[103] в местном колледже. Его приводили в восхищение ее красота и хорошие манеры; для нее он служил воплощением надежды на то, что однажды она сможет покинуть приземленный мир «голубых воротничков». Пока Луиза не встретилась с Жюстином, все ее надежды были связаны с тем, чтобы стать продавцом в одном из филиалов магазина высшего класса. Но после встречи с ним она решила, что ее судьба — это он. Он бы объездил весь мир и обрел мировую известность, а она посвятила бы свою жизнь тому, чтобы ему помогать и воплотить в жизнь его мечты. Она была совершенно убеждена в его исключительности, и с того момента, когда они встретились, ее мир стал значительно шире и в нем появилось больше смысла.

Жюстин никогда не встречал девушку, похожую на Луизу. У него в жизни было много женщин, но спустя какое-то время каждая из них начинала ему надоедать. Всегда получалось так, что они оказывались эгоистичными и требовательными, не понимающими его жизненной цели и утонченной натуры одаренного музыканта.

В глазах Жюстина Луиза на самом деле была само совершенство. Ему нравились ее блестящие темные волосы, ее нежные руки и то, как она смеялась, реагируя на его шутки. Она была одной из тех редких женщин, которые ему вообще встречались, она все время «улавливала» его юмор. Создавалось впечатление, что они вместе думали. И ей нравилось, как он играл. Она умоляла его сыграть что-то для нее, и с тех пор как она вошла в его жизнь, у него появилось чувство, что восходит его звезда.

Жюстин был настолько уверен в своем будущем, что стал нетерпим ко всяким препятствиям, возникавшим у него в карьере, которые, как ему казалось, бросали вызов его ощущению превосходства. Музыканты, игравшие с ним в одном оркестре, считали его высокомерным; с течением времени им было все сложнее и сложнее с ним общаться. Хотя он был моложе большинства своих коллег, казалось, он ожидает от них признания своей особости и исключительности. Когда роль первой скрипки в оркестре оказалось вакантной и ее предложили другому человеку, он ушел с репетиции, хлопнув дверью. В результате он оказался ничем.

Луиза была настолько же озадачена, насколько обижен и разозлен Жюстин. Однако она была уверена в том, что у него в запасе есть возможности и получше: например, сольные выступления с исполнением своих собственных произведений. Она все время его успокаивала и утешала, побуждала его посмотреть на такой ход событий как на возможность изменить свою карьеру. Она могла его успокоить, тогда как он ожидал, что свершится чудо. Она понимала, что долго так не может продолжаться.

Проходили недели, за ними — месяцы, пока Жюстин лелеял свою глубоко уязвленную гордость; в конце концов он равнодушно попытался воскресить свою звезду. Он много размышлял, пил, поздно ложился спать и потом вдруг звонил своим агентам или брал в руки свою заброшенную скрипку. Луиза попыталась его поддержать, но ее спокойствие постепенно начало таять, и она могла почувствовать, как ее постепенно покидают иллюзии. Ее поддержка и помощь Жюстину стали как бы механическими, но тот этого не замечал.

Однажды, оставшись один в квартире, Жюстин задержался взглядом на дневнике Луизы. Без колебаний он взял дневник и стал его листать. То, что он прочитал, его потрясло. Луиза — его Луиза! — изливала свою душу. другому мужчине! Она была влюблена, или так ему показалось, в человека, которого называла своим единомышленником или даже «родной душой» (soulmate). Эти отношения начались далеко не вчера, и он был уже очень близок к тому, чтобы потерять Луизу. Невозможно!

С этого дня Жюстин уже не мог относиться к Луизе, как раньше. Она оказалась низвергнутой с пьедестала, который он для нее возвел, втоптана в землю, и, как Хампти-Дамптиш[104], ее уже нельзя было снова туда вернуть. Когда он прямо спросил ее об этом, она попыталась его разубедить, но ее взгляд говорил совсем иное, так что ему все стало ясно. Все кончено, — с грустью подумал Жюстин, — Она оказалась такой же, как и все остальные.