Адская игра - [134]

В этот вечер Алексеев не виделся с Кастро. Президент Дортикос, которому Алексеев переслал письмо Хрущева от 28 октября, объяснил, что Кастро уехал из Гаваны и не может встретиться с советским послом. Он повторил резкую оценку Кастро соглашения Хрущев-Кеннеди. «Кубинский народ, — сказал он, — считает это соглашение неблагоприятным»^{99}.

Хрущев предотвратил войну с США. Но если ликвидация ракет на Кубе озлобила Кастро, то и вся стратегия Кремля в Карибском бассейне потерпела неудачу. 29 октября Хрущев решил направить Анастаса Микояна в Гавану, чтобы урегулировать отношения с кубинцами.

Глава 11

Миссия Микояна

День 2 ноября 1962 года начался для Микояна плохо. Как доверенному лицу Хрущева ему предстояло лететь из нью-йоркского аэропорта «Айдлуайлд» в Монреаль, а оттуда в Гавану. Когда Микоян уже собирался в путь, постоянный представитель США в ООН посол Эдлай Стивенсон передал ему перечень «наступательных вооружений», которые США предлагали Советскому Союзу убрать с Кубы в качестве цены снятия морской блокады и урегулирования ядерного кризиса. Американцы усугубляли и без того напряженную ситуацию. Менее недели продало с тех пор, как сверхдержавы начали отходить от пропасти ядерной войны. Администрация Кеннеди добилась от Советского Союза обещания убрать ракеты Р-12 и боеголовки к ним. А теперь американцы, казалось, желали устранения практически всей советской военной техники, главным образом 42-х легких бомбардировщиков ИЛ-28.

Новые американские требования создавали одну из сложных для Микояна проблем. Известный как человек Кубы в Кремле, Микоян теперь не знал, какой прием ожидает его в Гаване. Посол СССР на Кубе Александр Алексеев, донесения которого с 1959 года составили летопись дружеских связей между СССР и Кубой, рисовал мрачную картину, впервые за все время выражая тревогу по поводу долгосрочной перспективы советско-кубинских отношений^{1}. Микоян понимал, насколько велика ставка. Фидель Кастро вынужденно согласился с Размещением на Кубе ядерного оружия как необходимого средства для защиты. А теперь Советский Союз должен разъяснить Кастро, который, по словам Алексеева, находился «в очень нервном состоянии», почему он готов убрать такое ценное оружие в обмен на устные заверения Вашингтона о ненападении^{2}. Более того, спеша продемонстрировать мировому сообществу добрую волю, Хрущев согласился с инспекцией представителями ООН демонтированных ракетных комплексов на Кубе. А ведь Рауль Кастро предупреждал Кремль, что ни один кубинский лидер никогда не согласится с урегулированием кризиса, предусматривающим инспекцию на месте.

Хрущев обострил ситуацию, пытаясь осуществить странный маневр с целью смягчить удар. 28 октября после призыва к сдержанности он направил Кастро второе послание, в котором просил последнего поддержать демонтаж баллистических ракет^{3}. Целое поколение считало, что встречи Скали с Феклисовьш сыграли важную роль в урегулировании кризиса. Однако это было не так Никто не догадывался, что при скоропалительном осуществлении плана убедить Кастро в мудрости своей дипломатии советское руководство решило подсунуть Кастро предложения Скали Президиум ЦК рекомендовал Алексееву сказать Кастро, что в Москве получено важное сообщение «от лица, занимающего весьма высокое положение в США» (имелось в виду, что сообщение получило санкцию Кеннеди и Раска) В нем «источник», «хорошо известное лицо», вращающееся в высокопоставленных кругах США (имея в виду Скали), предложило, чтобы Кастро заявил о готовности демонстрировать пусковые установки и убрать ракеты с Кубы, если президент Кеннеди даст гарантию ненападения на Кубу. Москва просила «отнестись к этому материалу» «с полным доверием» и сообщала, что «предложения, переданные источником в беседе с представителем посольства, мы считаем вполне приемлемыми» По-видимому, Хрущев рассчитывал на то, что Кастро публично возьмет персональную ответственность за ликвидацию ракет, особенно потому, что это предложение исходит из Белого дома.

Ответ Кастро был вызывающим для обеих сверхдержав. 29 октября кубинская газета «Революсьон» опубликовала план Кастро из пяти пунктов по урегулированию кризиса в Карибском бассейне. Чувствуя себя брошенным Советском Союзом в самый трудный момент, Кастро заявил, что Куба будет самостоятельно добиваться соглашения, отвечающего ее интересам, независимо от принятия Москвой гарантий Кеннеди о ненападении. Правительство Кастро не будет рассматривать эту проблему, пока администрация США не примет план из пяти пунктов, предложенный Кубой: снятие экономического эмбарго, прекращение подрывных действий против Кубы, недопущение «пиратских нападений» с прибрежных баз, прекращение нарушения воздушного пространства Кубы и ликвидация военно-морской базы США в Гуантанамо^{4}.

Перед вылетом Микоян произнес небольшую речь в поддержку плана Кастро из пяти пунктов Он надеялся, что она может успокоить Кастро. У него и без того было полно трудных проблем.

Скептицизм на Кубе

30 октября Хрущев направил в Гавану критическое и покровительственное письмо, которое по двум причинам могло сделать прием Микояна в Гаване довольно прохладным. Во-первых, Кремль адресовал письмо Фиделю Кастро и кубинскому руководству. Раньше письма направляли лично Кастро, советники не преминули сразу же передать Алексееву о недовольстве Кастро. Во-вторых, Хрущев критиковал поведение Кастро во время кризиса «Если бы началась война, — писал он, — Погибли бы миллионы людей, а оставшиеся в живых сказали бы, что виноваты руководители, которые не предприняли необходимых мер для предотвращения этой истребительной войны»