Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - [31]

— Не волнуйтесь, — советовал он японским бизнесменам, — Япония наверняка выйдет из этого испытания еще более сильной, чем была. Скупайте акции, пока курс хороший.

Его первому ребенку, Йошимасе, в то время десять месяцев. Какое-то время с начала того года Ямамото вел дневник: «В этом году я начинаю вести дневник, главным образом чтобы записывать, как растет ребенок»; тут он являет собой любящего родителя. Его часто беспокоило также, что на левой руке недостает двух пальцев; конечно, глупо полагать, что послеродовые травмы наследуются, но первое, о чем он спросил акушерку, узнав о рождении ребенка:

— А у него по пять пальцев на руках?

Очевидно, что жена и ребенок, оставшиеся в Токио, у него в мыслях во всех его путешествиях, — но, когда он узнал о великом землетрясении в Канто, ему не хотелось показывать признаки тревоги.

3

Вскоре после возвращения с Запада с адмиралом Иде Ямамото назначен в авиакорпус Касумигаура начиная с 1 сентября 1924 года, а три месяца спустя стал в корпусе вторым по должности и начальником учебной части. Говорят, назначение сделано по просьбе самого Ямамото. Эксперт в области артиллерии, он впервые практически столкнулся с авиацией; с этих пор, однако, он должен заботиться в основном об авиации, хотя уже капитан 1-го ранга и староват для новичка в такой области. Но авиакорпус Касумигаура сформирован только в 1921 году, так что морская авиация еще в стадии раннего детства.

Ониси Такидзиро и Мива Йоситаке оба устроились в Касумигауре. Следовательно, Миве пришлось работать с Ямамото во многих случаях: как младшему помощнику, пока Ямамото — военно-морской атташе в США; потом как командиру эскадрильи на «Акаги», когда Ямамото был на его борту в качестве командующего 1-м дивизионом авианосцев; примерно год до начала войны как офицеру штаба авиации Объединенного флота. После гибели Ямамото в бою он проводил свободное время, заполняя тетради — писал «Воспоминания об адмирале флота Ямамото». Даже позднее, когда его послали на Тиниан, в центральной части Тихого океана, начальником штаба 1-го воздушного флота, все еще продолжал писать. Потом, в июне 1944 года, когда до него дошло, что, судьба Тиниана предрешена, отправил свои тетради жене Нагае — в том виде, в каком есть, с последней фразой, обрывающейся на словах «…глубоко значительный…», обычной авиапочтой. Вскоре после этого он погиб на Тиниане. Эти тетради включали рассказ Мивы о своей первой встрече с Ямамото:

«Я не запомнил дату, но однажды в воскресенье вечером, после ужина, мы воспользовались выходным, который начался в предыдущий полдень, чтобы съездить в Токио, и сели на поезд, чтобы вернуться на базу в сумерки. Со мной восемь или девять коллег; вагон старого образца, второго класса, с поперечными рядами сидений; кроме нас лишь один пассажир, мужчина средних лет, — сидел на угловом сиденье впереди слева. Мы воспользовались этим, чтоб чувствовать себя как дома. Взглянув в направлении (как я считал) пожилого джентльмена, я заметил, что он не спускает с нас глаз. По одежде и виду чемодана можно предположить, что он недавно вернулся с Запада, но волосы коротко пострижены, а по очертаниям глаз и рта я инстинктивно почувствовал в нем военного. Поезд прибыл на нашу станцию. Мы высыпали из вагона и стали садиться в регулярный автобус, идущий в нашу часть; упомянутый джентльмен внезапно подошел к нам и спросил, не это ли автобус до авиакорпуса Касумигаура. Мы ответили утвердительно, и он, не говоря ни слова, поднялся в автобус. Большинство из нас не имели понятия, кто это, полагая: возможно, какой-то капитан 2-го ранга, приехал по специальному заданию. Но оказалось — капитан 1-го ранга Ямамото, прибывший командовать нашим корпусом».

Представься Ямамото — все равно его имя в то время не так известно на флоте. Существовал, видимо, внутри авиакорпуса Касумигаура значительный антагонизм: кто-то имеющий столь малое отношение к авиации вдруг пробивает себе дорогу в элиту корпуса.

Сам Мива тогда юный лейтенант из воздушного кадетского корпуса; по его собственным словам, «вспыльчивый и самоуверенный, с решимостью юности, но, с другой стороны, должен признаться, в любом отношении не имеющий квалификации, чтобы считаться „выдающимся молодым офицером“». Вскоре после этого его порекомендовали на должность палубного офицера, но он упрямо отказывался, считая эту должность ниже достоинства того, кто вот-вот станет летным инструктором.

— Если у тебя такие мысли, — сказали ему, — иди лучше к капитану Ямамото и все честно расскажи ему.

Мива так и сделал, несомненно готовый вспылить, отказаться напрямую; но, когда оказался лицом к лицу с Ямамото, у него вдруг появилось косноязычие, его подавила сила личности другого человека. В конце он просто струсил; не только согласился исполнять обязанности палубного офицера, но даже пообещал, уходя, делать все возможное на этом посту.

С тех пор Мива ежедневно в контакте с Ямамото, у него много возможностей послушать и увидеть капитана в действии. В результате — экстраординарная привязанность и обожание по отношению к Ямамото. Их дружба особенно тесная, но и у других офицеров более или менее похожий опыт: вначале — неприятие Ямамото, затем — очарование им. Многие из них, летчики, погибли во время войны, осталась в живых лишь горстка членов корпуса тех времен. Один из них, Кувабара Торао, командир эскадрильи в то время, когда Ямамото — второе лицом в корпусе, говорит о нем: «Обычно замкнутый и крайне некоммуникабельный, он излучал странную привлекательность для тех, кто служил под его началом».