Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - [10]

После прощального вечера в честь Ямамото все четверо (исключая Йококаву) отплывали, и им пришлось избавляться от толпы нежеланных провожающих: то ли пытаясь оказать давление на Ямамото, то ли ошибочно считая, что ему это приятно, они нахлынули на Токийский вокзал и в порт Иокогама. Одному даже удалось пробиться к каюте — он поднял Ямамото на ноги, развернул лист и стал читать торжественным тоном. Говорят, Ямамото слушал с весьма кислым выражением лица. В письме, адресованном Хори Тейкичи и написанном на борту «Хи-мару» за день до прибытия в Сиэтл, он дал волю чувствам: «Завтра мы причалим к берегу Америки. Множество благодарностей за телеграмму, что мы получили от вас при отплытии… Мне очень было не по душе столкнуться с такой массой народу на Токийском вокзале и в Иокогаме — суетились со своими „резолюциями“ и „декларациями“ от всяких лиг и ассоциаций. Это производит гнетущее впечатление: приводит в смятение мысль, что подобные лица выдают себя за патриотов…»

В Сиэтле Ямамото послал Мицунобу купить игральные карты и столики для покера. Как только устроились в купе Великого северного трансконтинентального экспресса, вовсю началась игра. Мизота умел играть, а Мицунобу и Эномото не умели. Ямамото объяснил им, дал попрактиковаться в одной игре, а потом стали играть на деньги. С того момента и до самого прибытия в Чикаго они провели столько времени за покером, бриджем и шоги, что проводник уже поглядывал на них с презрением. В бридж Ямамото играл быстро и мгновенно ощущал реакцию оппонентов. Те, кому случалось играть с ним, говорили, что, стоило сопернику заколебаться хоть на мгновение — и он уже знал, что у него на руках.

Остановились на три дня в Чикаго. Приехали в субботу, и Ямамото отправился в Эванстон, в северной части города, на футбольный матч между командами университетов Айовы и Северо-Запада, — он любил еще и футбол.

В поезде «Нью-Йорк сентрэл» по пути из Чикаго в Нью-Йорк эта четверка опять убивала время за картами, упустив возможность взглянуть на Ниагарский водопад, когда проезжали Буффало. В Нью-Йорке устроились в отеле «Астория». Пребыванием их здесь — от бронирования мест в отеле до билетов на британский лайнер «Беренгариа» — занимался капитан Сакураи Тадатаке, морской наблюдатель в Нью-Йорке. Выпускник Инженерного колледжа, он вместе с Ямамото участвовал в Лондонской конференции по морскому разоружению как член делегации. Послан в Нью-Йорк по рекомендации Ямамото, с задачей изучить состояние авиации США. Еще приехал в Нью-Йорк для обсуждения вопросов с главой делегации Ямагучи Тамон (впоследствии погиб на борту «Хирую» в сражении за Мидуэй), морской атташе в Вашингтоне; он попрощался с уезжавшим в Европу Ямамото на пристани Гудзона 10 октября.

За день до того, как «Беренгариа» пришвартовалась в Саутгемптоне, Ямамото устроил на борту «прощальный банкет». Меню, датированное 15 октября 1934 года, озаглавлено «Обед на прощание» и сообщает, что «контр-адмирал Ямамото и гости» отведали «устрицы суимоно, креветки темпура, сукияки, ситасимоно и свежие фрукты». Ужин, который Ямамото устроил для нескольких коллег из числа пассажиров, включая бывшего чехословацкого священнослужителя в Японии, оказавшегося на борту парохода, происходил в отдельной каюте — столовой. Гостям на борту трансатлантического лайнера преподнесли еще несколько образчиков японской кухни. На десерт подали мороженое из зеленого чая, изготовленного из порошкового чая — подарок японцев американского происхождения, живущих в Чикаго. Когда пригласили французского шеф-повара и спросили, как ему удается готовить такие типично японские блюда, как суп суимоно (суп-пюре) и креветки темпура, он ответил, что неделю проходил учебу в Японском клубе в Нью-Йорке, и, чтобы продемонстрировать свои способности, к всеобщему восторгу, тут же принес другие блюда — от жареных угрей до маринованных баклажанов.

На следующий день, 16 октября, в 16.00, — то есть на двадцать седьмой день пути из Токио — судно пришло в Саутгемптон; наша группа из четырех человек, прибыв в тот же вечер поездом (его расписание связано с пароходами) в Лондон, сняла жилье в «Гровенор-Хаус». Этот отель, один из четырех в Лондоне, считавшихся приличными для проживания иностранных послов и министров, регулярно использовался японскими делегациями, неизменно занимавшими комнаты на шестом этаже.

На следующее утро, позвонив в колокольчик, Мизота удивился, увидев того же самого официанта, что и в прошлый раз. Тот вошел с приветствием:

— Доброе утро, мистер Мизота, очень рад вас видеть, сэр!

К еще большему удивлению, его спросили:

— То же самое на завтрак, сэр?

Когда он с недоверием согласился, ему принесли половинку грейпфрута, черный хлеб и некрепкий кофе по-американски с холодным молоком — действительно его любимый завтрак, то же, что он ел прежде. Конечно, в Англии отели типа «Гровенор-Хаус» гордятся тем, что предоставляют такой сервис, однако, в общем, отношение и правительства, и общества к Ямамото и его компаньонам было далеко не дружеским. Но как положено, флаг Восходящего Солнца колыхался над портиком «Гровенор-Хаус».